Об экстренной помощи разума при неотложных состояниях чувств

Когда я только пришла в Синтон, основной запрос у меня был примерно такой: «Мудрые психологи, научите меня управлять моими эмоциями (чувствами)». В подростковом возрасте я была закомплексованная и унылая, в юношеском – депрессивная и истеричная, моя циклотимичность (умное слово узнала позже) мотала меня их одной эмоциональной крайности в другую, и я с этим ничего не могла поделать. В маленьких городах девушкам принято так себя вести, вот я и вела(сь).

В Синтоне мне популярно объяснили, что опускаться в негатив – неприлично и вредно для здоровья. Я подумала, что это разумно, и стала так жить. Принимать решения через ум для меня всегда было синонимом «по-взрослому», а значит, авторитетно и правильно. При этом, позитивные эмоции и светлые чувства здесь поощряются, их во всем многообразии я продолжаю развивать.

За два года в Синтоне я окончательно утвердилась в позиции, что разум у меня будет главенствовать над чувствами. Ведь если принимать решения «под чувствами», то много времени уходит на переживания, сомнения, часто получается так, что чувство вдруг резко поменялось, и решение приходится тоже менять на полдороги. Одним словом, выходит фигня. А если сначала всё обдумать, взвесить, принять решение и исполнять его – получается гораздо лучше.

Не так давно я приняла решение уйти от мужа. Чувства (жалость, страх остаться одной, горечь от потерянных шести лет жизни, обида за упущенные возможности, не знаю, что там еще бывает у женщин при разводе) решила не включать. Просто с чувством выполненного долга и мыслями о новой жизни собрала вещи и переехала.

Зачем делать трагедию из того, что можно сделать с другими чувствами?

То же касается и смерти. Я не плачу на похоронах. Но за это спасибо не Николаю Ивановичу, а моей маме. Когда я была маленькой, и умерла соседка Клавдия Михайловна, которая часто присматривала за мной, пока мама была на работе, мама сказала: «Так, доченька. Все будут рыдать, а ты не смей. Когда человек умирает – не надо плакать». Потом умер папа Петьки, и мама сказала то же самое. Потом умирали родственники, одноклассники, потом практически у меня на руках мой самый любимый дедушка, потом родной дядя, а я уже привыкла, что не надо плакать. Так что, когда в УПП мы обсуждали темы смерти и отношения к ней, мне было легко выразить свою позицию: даже если умер очень близкий человек, рыдания тут неуместны. Лучше почтить память усопшего светлыми воспоминаниями о нём.

Я сказала бы, что навык не проваливаться в бездну чувств встроен прочно и окончательно, если бы не одно событие. Оно заставило меня (именно в такой формулировке «жертвы») узнать, что чувствует не-синтоновец, когда кто-то умирает.

«Земля ушла из-под ног, руки дрожат, судорожное дыхание, брызжат слёзы, всю голову охватила дикая боль. И в мыслях: «Как же я? Как же я дальше жить? Как же я буду? Что же делать? Как теперь?...» То, чего я опасалась даже опасаться, о чем запретила себе думать, произошло. Я узнала об этом.
Дрожат руки и всё тело, как в судорогах. Купировать состояние в зачатке не удалось, началась истерика. Я рыдаю, кричу, срывая голос, кожа горит и щиплет от горячих слёз. Сильное напряжение в плечах и шее, как будто сдавливает шейные позвонки. Жар по всему телу. Меня трясёт всю. Мысль, что я потеряла навсегда самое важное, что было в жизни, расплющивает меня. Впереди как будто зияет дыра, вакуум, а сзади, со спины – давит стальной зажим».

Думаю, многим подобное состояние знакомо, поэтому продолжать и углубляться в описание не буду. Те строки я написала на выходе из состояния. Оно продолжалось около 7 минут, потом включился мозг. Он включился, я написала эти строки и еще несколько минут сидела в ступоре. Дыхание ровное, тело расслаблено, в голове – тишина и пустота. Перезагрузка?

Я тоже человек, причем, молодая правополушарная женщина. Я могу дать волю чувствам. И если бы тогда я не включила разум, то устроила бы себе этим психологическую травму со всеми вытекающими последствиями в виде долгосрочных депрессий, слёз и убеждений, что жизнь кончена и всё в этом духе. Но я могу дать волю и разуму, который успокоит чувства.

Тогда я спросила себя, зачем? Образ печальной дамы как-то не сочетается с образом идеального будущего и моего Максимума.

Да, в моей жизни было что-то, о чем я писала в дневнике и говорила самым близким: «Это – самая большая радость. Это дает мне силы, чтобы каждый день вставать и работать. Это дает мне покой по вечерам, и я засыпаю с блаженной улыбкой и вижу добрые сны. Это – смысл моей жизни». Я использовала этот ресурс каждый день, понимая разумом, что он мне не принадлежит. Чувства, видимо, этого не принимали, раз устроили мне такое состояние.

Чтобы горечь утраты не закрепилась, надо было действовать быстро. И я пошла гулять, легла в сугроб и, смотря на падающий сверху снег, стала рационализировать.

• Вычерпнула плюсы.
• Продумала, как в подобной ситуации будет действовать Творец и Автор.
• Нашла несколько самых нелепых вторичных выгод от состояния отчаяния, которое может меня посетить, посмеялась.
• Уменьшила значимость самого события в масштабах моей жизни и вообще.
• Похвалила себя и дала установку, что всё сделаю правильно.
• Вылезла из сугроба и пошла в магазин за ананасом.

Благодаря такой «экстренной помощи при неотложных состояниях» трагедия всей жизни была трансформирована в светлую грусть с элементом благодарности: «Это было так хорошо… Спасибо!» Причем, очень чётко работает механизм. Образ: «Это не повторится» - сердце и тело сжимается. Образ «Это было замечательно» - расслабляется. Удивительный эксперимент :).

На Дистанции я привыкла калибровать свои состояния, классифицировать их и отделять одно от другого. Как экспериментатор, с интересом буду изучать чувства, которые будут возникать в продолжение истории, описанной выше. Это очень яркие чувства, которые мне не совсем подвластны.