Деградация эмоций ребенка

Как один из моментов социализации и удивительный вариант развития, где-то лет с четырех параллельно росту мастерства владения эмоциями у детей начинается последовательная деградация, отказ от мастерства, наработка шаблонности. Шаг за шагом происходит отказ от свободы выбора эмоций, от осознанности своих эмоций, от ответственности за свои эмоции, происходит отказ от произвольности в управлении эмоциями.

Один из первых шагов — дети начинают скрывать намеренность своих эмоций.

До определенного времени дети намеренность и произвольность своих эмоций не скрывают. Они честно рассказывают, что они плачут целенаправленно и адресно. Для чего-то. Ребенок может с отчаянным плачем бежать, чтобы его обняли, пожалели, успокоили. Если вы их спросите «ты кому плачешь?» — абсолютно четко дают ответ: «не тебе, а маме». Фразу: «Я не тебе плачу!» вы, наверно, слышали неоднократно. Однако ближе к началу школьного возраста дети начинают понимать, что намеренность своих эмоций лучше скрывать, а на вопрос «Зачем плачешь?» уже упрямо отвечают: «Низачем! Я просто плачу!». При этом, отрицая намеренность своего плача, ребенок внимательно смотрит, видит ли их плач тот, кому он предназначен.

Следующий важнейший шаг — перекладывание ответственности за возникновение своих эмоций.

До определенного возраста дети не скрывают, что они свои эмоции делают сами. Сами тебе плачут, сами тебе злятся, сами тебе обижаются, и делают это чуть ли не демонстративно открыто. Но с какого времени за намеренное поведение детей наказывают: раз ты это сделал, то отвечай за свой поступок! И тогда мудрые дети подсматривают у более взрослых детей и у своих родителей красивую фигуру перекладывания ответственности: «мои эмоции — это не МОЕ поведение. Это моя непроизвольная реакция на ТВОЕ поведение».

«Это вы виноваты — мои эмоции делаете вы». «Не оставляйте меня одного в комнате, а то я буду пугать-ся». «Не смейтесь надо мной, а то я обижу-сь». Вспоминайте русский язык: «я обиделся» — что это значит? Это значит: «я обидел — ся». Я обидел — себя. Я сам себя обидел = обиделся.

И вначале дети знают, что обижаюсь — это «Я сам обижаю себя на тебя». Но ближе к школьному возрасту дети находят, запоминают и тренируют новую формулировку: это «ТЫ обижаешь меня». «А чего ТЫ меня злишь?» «А зачем ТЫ меня обижаешь?» «А почему ТЫ меня расстраиваешь?» Это не я эмоции делаю, они во мне появляются. Из-за кого появляются — из-за тебя. Это ты во мне их вызываешь.

Скоро дети становятся искренне убеждены и верят в это, то, что они к своим эмоциям отношения не имеют. Эмоции вызываются окружающими: родителями, братом, погодой, любыми другими обстоятельствами. Теперь эмоциями управлять нельзя. Они сами появляются. Они непроизвольные в своем запуске.

Отчет мамы. Девочка 12 лет, моя племянница. Мы едем семьей за покупками в торговый центр, она — с нами. Тут родители сообщают по телефону, что через 30 минут, они ее заберут. Девочка становится очень недовольной, начинает психовать, фыркать на всех, и, в конце концов, застывает в своей любимой позе: руки крест-накрест, лицо сердитое, при этом губы надуты, брови сомкнуты; голова опущена вниз; согнутая спина. Я пытаюсь ее подбодрить, говорю, что мы не последний раз встречаемся, еще поедем куда-нибудь вместе, на что она сердито отбрыкивается и отвечает: «Отстаньте от меня все». Привычка сформирована.

Втихую, конечно, эмоции и чувства остаются относительно управляемыми: настолько, чтобы нужный результат получать, но без пристального внимания своей ответственности за это не видеть.

Рассказ Н.М. С 6 до 13 лет я занималась в музыкальной школе. При этом я точно помню, что лет до 8-9 занятия мне нравились, я сдавала экзамены на сцене, выступала на конкурсах и не понимала, зачем и почему надо перед выступлением волноваться. После смены преподавателя занятия музыкой не стали вызывать прежнего энтузиазма. Соответственно, готовиться я стала меньше, рояль на сцене стал вызывать эмоции страха и волнения, которые могли «оправдать» мои непятерочные оценки. Далее, у меня появился дополнительный предмет, который вел другой преподаватель. Мне очень нравилось, как она преподавала. И я снова с удовольствием выступала. Таким образом, в музыкальной школе я могла и бояться рояля, и не бояться: в зависимости от того, кому и что я должна исполнять.

Следующий важный шаг, защищающий ребенка от обвинений в манипулировании своими эмоциями — сокращение им палитры своих эмоциональных реакций, превращение свободы эмоциональных реакций в типовую реакцию.

Для того, чтобы настаивать: «Мои эмоции делаете мне вы», лучше отказаться от лишнего разнообразия и настаивать на типовой эмоции, выдавая ее за непроизвольную, естественную эмоциональную реакцию. Расстроиться? Обидеться? Разозлиться? Надо остановиться на чем-то одном и делать это сильно, под флагом «Я иначе не могу». И все окружающие назовут это формирующимся характером ребенка. Эмоции становятся шаблонными, естественными реакциями.

И последний шаг в этой деградации — дети начинают скрывать свою способность прекращать свои эмоции, разрешают своим эмоциями становиться длящимися неопределенное время, непроизвольными в своем завершении.

До определенного времени дети не скрывают, что свои эмоции они могут включать и выключать практически мгновенно.

Вспомните, если ребенок бежит, плачет и случайно натыкается на вас, поднимает глаза — слез нет. Глаза абсолютно сухие. Смотрит внимательно, с удивлением «ты чего здесь стоишь, ты чего мешаешься?». Обходит, делает два шага и снова бежит с отчаянным, несчастным плачем. Бежит например к маме, туда, куда он свой «плач» нес и плачет абсолютно искренне.

Ближе к школьному возрасту дети понимают, что выгоднее эмоции раскручивать телесно, физически так, чтобы он сам себя остановить уже не мог. Если один ребенок более менее рассудительный, умеющий владеть своими эмоциями, а другой очень эмоциональный, который не может себя остановить, не может выйти из-под власти эмоций, то взрослые обычно решают вопрос в сторону того, кто собой не владеет.

«Он же ненормальный, он бешенный, ну дай ты ему паровозиком поиграть! Ты же взрослый, ты же нормальный, а он какой, ты посмотри, он же собой не владеет, никак успокоиться не может! Ну что, тебе жалко?»

Дети понимают: выигрывает тот, кто дольше других не может успокоиться, и учатся раскручивать свои эмоции так, чтобы терять над ними контроль. На это уходят месяцы и годы, но со временем они осваивают режим: эмоция вспыхивает сама и останавливается только постепенно. Выигрывает тот, у кого эмоция самая непроизвольная, самая длящаяся, кто дольше других не может успокоиться. И дети соображают, что для того, чтобы выигрывать, нужно перестать эмоционально взрослеть, перестать своими эмоциями владеть. Запустив эмоцию ключиком, ключик надо побыстрее выбросить. Дети начинают учиться быть беспомощными перед лицом раскрутившейся в них эмоции, точнее, учатся раскручивать свои эмоции так, чтобы терять над ними контроль. На это уходят месяцы и годы, но со временем они разучиваются останавливать свои эмоции.

Если уж обиделся — я так быстро не могу. Ты быстро проходишь от эмоций — вот и иди и мирись. А я долго не могу отойти от обиды, поэтому я не буду к тебе подходить. И если я начал плакать, я сам, сразу, прекратить это горе не могу!

Дети учатся делать свои эмоции непроизвольными, дети достигают этого и превращают свои эмоции в то, что им уже неподвластно. Так постепенно и творчески деградируя, по крайней мере в области эмоций дети возвращаются к детской позиции в жизни, отучаются быть личностью и Автором, учатся быть только организмом и Жертвой: жертвой внешних обстоятельств, жертвой собственных эмоций.

Если это происходит с нами, наши эмоции становятся тем, о чем пишут в энциклопедиях и психологических словарях: «Эмоции — это субъективные реакции на воздействие внутренних и внешних раздражителей». Верно — в результате многолетней работы мы научились быть эмоциональными автоматами, наши эмоции теперь вызываются не нами, а обстоятельствами.

Сколько же творчества надо каждому ребенку, чтобы превратить свои живые эмоции в такие шаблонные и неуклюжие реакции?