Смерть гусеницы — рождение бабочки

Метафора личной жизни

Начиналось так.

Где-то в глухой тайге из семян шишки, упавшей на землю пробился росток сосны. Рядом на поляне в окружении леса было много таких же молодых деревьев. Они смотрели на большие сосны и мечтали вырасти такими же стройными, высокими и сильными.

Молодые деревья полушутя - полу всерьёз соревновались между собой за воздух и свет, за воду и пространство. Поднимались все выше и выше.

Больше всего молодые деревья любили время с весны и до осени. Оно помимо обычных радостей теплых солнечных дней было хорошо тем, что неизвестно откуда прилетали птицы, которые рассказывали удивительные истории о дальних краях и морях.

Иногда кто-то из молодой поросли высказывал идею: «А вот было бы здорово тоже побывать в тех местах!» На что тут же следовал ответ старых сосен: «Ну, разгалделись! Земля нам дана для жизни, там наши корни, нечего слушать пустоголовых свиристелей!» И правда, проходило время и деревца успокаивались, принимались за свою работу по добыванию воды и света. Продолжали изо всех сил тянуться все выше и выше.

Но некоторые сосны так и не смогли забыть истории, неведомы дали их манили по-прежнему. Они невзначай узнавали, какие у дерева есть возможности побывать там. «Даже не думайте об этом! Путешествие для дерева чревато смертью», - таков был вердикт старших.

Проходил год за годом, и вот уже было не разобрать, где деревья более молодые, а где взрослые. Это был чудесный бор с великолепными соснами, вершины которых уходили ввысь, прямо в синее небо.

Как-то в бор пришли люди с топорами и пилами и стали подыскивать для своих нужд подходящие деревья. Из их слов можно было понять, что им нужны крепкие и гибкие корабельные сосны. На кого-то из сосен это навеяло страх, они замерли и будто оцепенели. Но те, которые еще помнили рассказы перелетных птиц, не столько тревожились, сколько были охвачены радостным волнением. Эти деревья старались сильнее раскачаться на ветру, привлекали к себе внимание.

«Что вы делаете, опомнитесь!» - кричали им. И когда их срубили и повалили на землю старая сосна проскрипела: «Вот так бывает с теми, кто не слушает старших. Учитесь на их печальном опыте».

Сваленные сосны и сами не знали радоваться им или грустить. Однако выбор был сделан, и они были готовы принять его последствия.

Не мало испытаний им пришлось пережить прежде, чем они стали единым целым - бригантиной. Когда они впервые увидели себя в зеркале морской воды,то не узнали себя!

Никогда они еще не видели себя с этой стороны. Все их опасения были моментально развеяны ветром, который наполнил паруса.

А когда на борт взошла команда во главе с капитаном и бывалым лоцманом, то бригантина обрела целостность и уверенность в том, что всегда можно найти путь, если есть достойная желанная цель.

Капитан с лоцманом определили маршрут следования, взяли на борт пассажиров, товары и бригантина отправилась в свое первое морское путешествие.

Новая история

​​​​​​​Бригантина, ведомая капитаном побывала, в различных походах. Она перевозила пассажиров с одного континента на другой. Иногда она брала на борт научные экспедиции. Когда - то бывала заставлена грузами и чувствовала себя баржой.

Иногда приходилось пересекать широты, где стоял такой густой туман, что только благодаря опытному лоцману удавалась пройти между рифов и не сесть брюхом на мель.

Тем не менее, случалось, что налетала буря и приходилось опускать паруса, преодолевать стихию. Казалось, что вот-вот еще чуть - чуть и судно может быть потоплено. Морская вода становилась темно-синей, почти черной. Небо затягивали тучи, лил стеной дождь.

Пару раз во время таких бурь парусник все же садился на мель. Но с приливом приходила вода и вновь можно было трогаться в путь.

Проходя через подобные испытания команда училась выносливости и терпению, училась находить тихие гавани, скрываясь от непогоды, училась смелости доверять сильному попутному ветру. Училась любить море разным.

«Сколько бы ни смотреть на море - оно никогда не надоест. Оно всегда разное, новое, невиданное. Оно меняется на глазах каждый час. То оно тихое, светло-голубое, в нескольких местах покрытое почти белыми дорожками штиля. То оно ярко-синее, пламенное, сверкающее. То оно играет барашками. То под свежим ветром становится вдруг темно-индиговым, шерстяным, точно его гладят против ворса. То налетает буря, и оно грозно преображается. Штормовой ветер гонит крупную зыбь. По грифельному небу летают с криками чайки. Но главное очарование моря заключалось в какой-то тайне, которую оно всегда хранило в своих пространствах. Разве не тайной было его фосфорическое свечение, когда в безлунную июльскую ночь рука, опущенная в черную теплую воду, вдруг озарялась, вся осыпанная голубыми искрами? Или движущиеся огни невидимых судов и бледные медлительные вспышки неведомого маяка? Или число песчинок, недоступное человеческому уму?» (Валентин Катаев "Белеет парус одинокий")