Опыт методологического анализа психологических категорий: психика, душа и личность.

​В результате дискуссий, проходивших на протяжении последних лет среди православных психологов, возникло много проблем. Одна из самых ярких проблем возникла в результате обсуждения богословского понимания личности. Вывод заключался в том, что психологи не могут богословское понимание личности использовать, применить, переместить в пространство психологических обсуждений. Понятие личности в богословии и в психологии – разные понятия. И мы должны, переходя из одной дисциплины в другую, сознавать это и объяснять, как мы понимаем личность в богословии. Кроме того, основная категория психологии “психика” с точки зрения христианства вызывает массу критики, непонимания и проблем, так как “психика” - понятие значительно более узкое, чем та жизнь, которую мы обнаруживаем в себе (“душевная” жизнь или жизнь личности). Оказалось, что в психологии, особенно в классической ее части, вообще можно не ссылаться на живую человеческую личность. Психология может работать с психологическими функциями, даже не оглядываясь на то, что человек есть живая личность. И это будет вполне научно, а результаты будут вполне достоверны.

Если мы расширяем предмет психологии, пытаясь охватить все реальности, происходящие в душе человека, то мы обязательно приходим в противоречие с классической психологией. В психологии нельзя говорить о мистической или духовной жизни. Психология духовной жизни в современной классической психологии есть нонсенс. Психология не имеет никакого теоретического и категориального аппарата для того, чтобы рассуждать о духовности, мистике, молитве, религиозном опыте и т.д. Чтобы это стало возможным, нам надо провести определенную работу.

И, таким образом, возникла необходимость переосмысления основных категорий психологии. Переосмысления в рамках христианской психологии. Методологические основания для этого, прежде всего, это – христианская антропология, богословские дисциплины (богословское понимание личности, применение в психологии таких понятий, как молитва, покаяние и др.). Конечно, классические психологические теории нам также необходимы, иначе мы не поймем друг друга то, о чем мы будем говорить. Но также, как методологическое основание, нам необходимо понятие души. Но понятие души вырабатывается не психологией, а богословием, так как это – богословская категория. И возникала она в философии и богословии.

Наверное, есть некоторая правда в том, что психология отказалась от категории “душа”. Грамотный психолог должен был признать свою несостоятельность в том, чтобы профессионально работать с этим термином и отказывался от него. Но для христианского психолога невозможно работать без этого понятия – о чем тогда говорить? И, самое главное, захочет ли христианин оставаться психологом, если ему будет запрещено как специалисту говорить о душе. Я, лично не могу работать в психологии, если мне нельзя будет говорить о живой личности, данной Богом и о сотворенной Богом душе – для меня такая психология не существует.

О каких категориях мы должны говорить в христ. психологии? Прежде всего, это – душа. Но здесь проходит грань. Когда мы говорим о душе, то мы говорим на языке богословия или, в лучшем случае, философской антропологии. Хотя и в последней это тоже серьезная методологическая проблема. А в богословском понимании души главное, что душа – результат акта творения. В акте творения есть Творец и есть тварь. Это – личные взаимоотношения. В этом – уникальность этого творческого акта. Не единственность, но личный характер. Аверинцев говорил: “Бог словом своим окликал тварь из небытия. Когда Бог творит душу человека, душа откликается Богу, потому что она – живая и, самое главное, личная. И Бог есть личность.

Итак, в самом акте творения происходит не только возникновение твари, то есть души, а встреча твари со своим творцом. Последнее очень важно для психологии, поскольку мы не можем, как психологи, найти именно тот момент происхождения человека, когда бы он не был личной, отвечающей Богу тварью. Нет такого временного отрезка жизни человека, когда он пребывает безличным и безответным Богу (Совесть – голос Бога в человеке). Человек возникает сразу же, как отвечающее Богу создание, как тварь, отвечающая Творцу. И тогда вопрос о том, когда начинается человеческая личность, когда начинается душа, решенный в богословии, является привнесенным в психологию. Это не психологический результат, а нечто привнесенное в психологию. Может ли психология что-то сделать с душой? Нет, не может, поскольку это – не ее предмет. И мы как психологи, в рамках своей науки, должны признать, что мы встречаемся в психологии с деятельностью души, с душевной жизнью, но мы ее не познаем. Психология – это наука не о происхождении души. Она не может даже ставить такой вопрос – это не ее поля ягода.

Но душа, конечно же, проявляется, и с ее проявлениями психологи работают. Но душа не познается психологическими средствами (психологией как наукой, как дисциплиной). Вопросы: что есть душа, откуда и как – это не психологические вопросы, а вопросы богословские. Это очень неудобно. Вот почему честный психолог говорит: я ничего не могу сделать с “душой”, ее нет в психологии. Здесь задача психолога – встать над дисциплинарным противоречием и в своей личности соединить между собой эти две междисциплинарные плоскости души и психики.

На мой взгляд, неуместно сравнивать душу и психику – это не одно и то же, это – вещи не совпадающие. Качества души – креативность (творческий характер), сила, бессмертие. Когда мы говорим о психике, то это – о формирующихся функциях, об обучении, о воспитании, о приобретении, об эктра- или об интраеризации, о деятельности, о навыках. По отношению к душе такие понятия едва ли применимы.

Говоря о психике, мы должны признать, что существуют до- психические и вне-психические реальности. То есть, это те душевные реальности, которые не могут быть опознаны как психические. То, что происходит с ребенком в утробе, в младенчестве (до-психические реальности), то, что происходит с человеком, когда нарушены его высшие психические функции (вне-психические) – это не только состояние бессознательного, но и экстаза, интуиции. Или, например, состояние распада сознания, когда человек продолжает жить, бытийствовать, когда он жаждет жить, он любит и в этих жизненных актах он продолжает быть душою, хотя, быть может, не продолжает реализовываться в опознаваемых психических реальностях. Итак, мы должны говорить о до-психическом и вне-психическом опыте человека. И это очень важно для психологического понимания человека.

Самоотношение человека в утробе матери и сразу же после рождения относится, отчасти, к до-психическому опыту, поскольку формирование самоотношения нельзя назвать психической функцией, психической реальностью. Это еще только формирующаяся реальность. В этом самоотношении ребенок поступает уже как личность. Потому что самоотношение – это не только отношение к себе, но и некий выбор, причем выбор поступка. Оказывается, что младенец может по-разному отнестись к себе. Но это невербальный уровень, неосознанный выбор. И неосознаваемыми являются те выборы, которые мы делаем в самом раннем, месячном возрасте. Выбор “Я есть” или “Я не хочу быть” или “Я не знаю, есть ли я” и т.п. Хотя мы называем это словами, но это – дословесные состояния, которые в результате психотерапии или психологического консультирования, а также в пастырских беседах выявляются в человеке в глубинах его души.

Подытоживая, скажем о несовпадениях и схожести богословского и психологического понимания личности.

Личность как возможность. Мы знаем, что если нарушено развитие человека, то личность может не сформироваться (различные психопатологии). С богословской точки зрения это невозможно. Даже о глубоком психическом инвалиде мы должны говорить как о личности.

Схожесть понятий. И в психологии, и в богословии мы можем говорить о свободе, о превосхождении природы, о творчестве и опосредованности развития личности.

Здесь поставлены проблемы тех категорий, с которыми мы работаем. Каждая категория требует грамотного и осторожного пожхода. Каждый раз надо оговаривать, что мы понимаем под той или иной христианской психологической категорией.