Бабка Гренни, или Таких психологов я слушать не буду!

На самом деле, в этой истории моего немного. Все просто: моя хорошая знакомая рассказала мне историю, которая меня потрясла, и я решил ее здесь, для вас, коротко изложить. Коротко — потому что история-то была длинной. Прочитайте, не пожалеете. Главное — тут все абсолютная правда, я такое бы сам не выдумал. Имена я все изменил, так что рассказывать могу свободно. 

Итак...

Моей дочке, чудесной Лане, 7 лет, и наши друзья недавно показали ей компьютерную игру с Бабкой Грени. Лана с удовольствием поиграла в игру, но, похоже, и игра поиграла с ней — она начала бояться эту самую Бабку. Вообще-то в трусости Лана раньше замечена не была, а теперь она вечером одна в комнате не остается, а если ей нужно пойти на второй этаж, то Лана зовет с собой взрослых. Неожиданная задачка даже для меня, учитывая, что я сама психолог, уже 10 лет как консультирую и веду тренинги. Перебрала все: и про вторичную выгоду думала, и про переносы, и про недостаток/перебор внимания, и про посттравму... Все перебрала — не складывается. Думала не обращать внимание, само пройдет — нет, не проходит. Ну, думаю, раз я сама не могу в своем болоте разобраться, то пойду к детскому психологу, пусть со стороны посмотрит и все решит. Через друзей нашла хорошую, опытную, но разговор наш пошел в совсем для меня неожиданную сторону:

— У вашей дочки подавлена агрессия. Она проецирует свою подавленную агрессию на Бабку и через нее пытается эту подавленную агрессию выразить и перепрожить. Скажите, Мария, вы разрешаете дома ребенку выражать агрессию?
— Даже не знаю — затруднилась я, — А как ее выражают?
— Ну, она может на вас накричать? Ударить, например?
— Ударить!? Меня!? Нет, конечно!
— Ну вот! Я вам про это и говорю. Если ребенок рассердился, он может и накричать на вас, и ударить. Это нормально. Не запрещайте это! Нельзя подавлять в ребенке его естественную агрессию!

Честно говоря, я застыла в оцепенении. Растерявшись, как-то пролепетала: «Вы знаете, ни в моей семье, ни в семье мужа было как-то не принято кричать на маму и, тем более, ее бить…»

— Да, вот в этом-то и проблема. И поэтому вы сами не могли разобраться в ситуации со своим ребенком. Это и ваша проблема!  Здоровый ребенок должен иметь возможность злиться.
— Ну… злиться-то она может…
— Да, она должна иметь возможность выражать свои чувства.
— А спорт? Танцы? Она очень спортивная!
— Этого не достаточно. Если вы хотите решить проблему дочки, вы должны разобраться и со своими установками, и с подавленной агрессией Ланы. Вам нужно с этим поработать.
— А как? Я плохо тебе представляю, чтобы моя дочь завтра на меня накричала или ударила. Ей это уже и в голову не придет… Что же мне в этой ситуации делать?
— Ну, спровоцируйте ее, чтобы она сильно рассердилась на вас. Пусть и накричит, и ударит вас. А вы примите это и не ругайте ее потом.

Я ушла в размышлениях. Я думала, думала, и решила — фигня все это! Уважаемая коллега что-то напутала. Подавленная агрессия — это агрессия, которую человек в себе не признает. А мы дочку никогда не ругали за чувства или эмоции. Она вполне может злиться, стучать ногами, если ей что-то не нравится — может, за это мы ее не никогда наказывали. У нас правило в другом: «Злиться ты можешь, но дело сделать нужно!». «Я не буду! Не хочу!» — могла кричать Лана и топать ногами. Мы реагировали на это спокойно: «Лана, это надо сделать. Давай делать!». То есть мы и эмоции ей разрешали, и учили достигать свои цели, несмотря на эмоции. Это социальная адаптация называется.

И решила: подавленная агрессия — это не про Лану.  В целом я — права!

Но, тем не менее, я попробовала быть с Ланой помягче. Я стала мягче реагировать на ее проявления детской злости, разрешила ей на нас тихо злиться, начала ее уговаривать, успокаивать, ждать — и наблюдала, как это влияет на Лану. Оказалось, это влияло на Лану плохо. Лана становилась все менее и менее управляема, на просьбы делать уроки или убрать игрушки теперь начинались разговоры и препирательства... Мне все это совсем не понравилось, и я решила вернуться к прошлой жизни. Ну и пусть Лана боится Бабку — зато дома будет порядок.

Шло время, страхи Ланы утихали, но мне хотелось побыстрее. А тут у меня случилась встреча с еще одним детским психологом. Авторитет в своем кругу, автор книг по детским проблемам. Я рассказала ей о страхах Ланы, психолог согласилась нам помочь, и мы вместе с Ланой пришли к ней на консультацию. Лана там нарисовала несуществующее животное, и психолог вынесла вердикт:

— У Ланы задержка в формировании женского ролевого поведения. Она не может почувствовать себя девочкой, у нее нарушение гендерной идентификации!

Я так и обомлела. Лана не чувствует себя девочкой? Неужели тема трансгендеров коснется и меня?

Но психолог продолжала:

— Мария, Лана должна чувствовать себя девочкой! Ваша обстановка в доме, видимо, не располагает к тому, чтобы она раскрыла в себе женское начало. Вы Лану хвалите? 
— Да, часто и с удовольствием. «У тебя получится, ты справишься, молодец, давай!» — это Лана слышит от нас с утра до вечера. 
— Это хорошо. Но она должна иметь возможность чувствовать себя слабой, нежной, беззащитной. Как вы относитесь к слезам, капризам?
— Плакать можно, а вот капризничать... Ну, раньше Лана капризничала. Была у нас и «плакательная комната», «успокоительный угол». Сейчас уже это не нужно. Но у нас правило: капризничать можно, но то, что нужно — делай!
— Вот! — обрадовалась психолог, — я об этом и говорю! Вы были не правы! Девочка должна плакать, девочка должна капризничать! Она же девочка! Она должна быть девочкой!
— А как она дальше будет на работе с начальником? — медленно соображаю я.
— Она научится им управлять по-женски! В женщине скрыта великая сила!

Я представила себе, как она будет управлять мной и папой по-женски. Она и сейчас когда-то может надуться, пофыркать, но сейчас она нас слушается. А поощрять капризы? 

И ответила психологу:

— Капризов у нас в семье не будет, это мое решение. А если девочка — это обязательно слезы и капризы, то пусть тогда растет мальчиком.
— Мама! Да как вы можете?! Это же приводит к бесплодию! У нас в стране сейчас очень большая проблема психологического бесплодия!
— Ну вот когда у нее будет бесплодие, будем разбираться. Пока пусть становится человеком. А когда вырастет, пусть идет к психологам и становится девочкой!
— Да, — выслушала меня психолог. — Я вижу, что у вас тоже нарушена гендерная идентификация. Вы очень закрытый человек. Вы не воспринимаете новую информацию. Я заметила, что вы даже когда играете и дурачитесь с дочкой, вы делаете это не искренне, не на равных. Вы все равно остаетесь мамой. И это делает вашу дочь одинокой.
— Ааааа… разве это не нормально?!? — опять удивилась я. — Можно, я все же останусь мамой? А на равных пусть она играет с подругами?

Так мы и расстались. Придя домой, я с удовольствием наблюдала, как Лана вертится перед зеркалом в новом платье, а вечером восхитилась, как лукаво она упросила уставшего папу почитать ей книжку. Кокетничает она будь здоров, мне бы еще у нее поучиться! А следующие дни, приходя в школу, я каждый раз видела, как она умело (и откуда это у нее?) крутит мальчишками, как за право нести ей портфель спорят мальчишки-одноклассники, как за право быть с ней в паре и держать ее за руку подрались два самых крутых парня в ее классе... Вообще-то Лана у себя в классе — звезда!

И я успокоилась. Я успокоилась и решила, что у Ланы все в порядке и с идентификацией, и с целеустремленностью, и с мамой...

А к психологам — обращайтесь, только сохраняйте здравый смысл!