Двухфакторная теория эмоций Шехтера и Сингера

Когда мы попадает в сложную ситуацию, у нас возникает стресс. Этот закон описал Ганс Селье, тут нет никакой психологии, это чисто биологическая приспособительная реакция любого организма. И нас, в том числе. Что же касается наших эмоций и чувств, то мы их конструируем сами, разбираясь в том, что же это за ситуация. Если рядом подозрительная уголовная личность, то возникшее возбуждение мы будем считать страхом, если прелестная женщина — романтическим чувством, если мы пришли на экзамен — конечно, у нас экзаменационный мандраж. Ну вот, мы и изложили суть двухфакторной теории эмоций Стэнли Шехтера (two-factor theory of emotion).

Эта теория гласит, что «мы делаем вывод о своих эмоциях точно так же, как мы делаем вывод о том, что мы за люди» — мы наблюдаем за своим поведением и потом объясняем, почему мы ведём себя таким образом. В данном случае мы наблюдаем не только за своим внешним, социальным поведением, но и за поведением внутренним, а именно за тем, насколько сильное возбуждение мы чувствуем. Если мы чувствуем, что возбуждены, то пытаемся выяснить, что же является причиной нашего возбуждения.

Например, ваше сердце сильно бьётся, а тело напряжено. И что: вы испытываете жуткий страх или у вас живот сводит от любви? От определяется на вашим внутренним переживанием, а ситуацией, в которой вы находитесь. На переживании ничего не написано — ну, или мы мало что можем на нем прочитать. А ситуация понятней, вот мы на нее и ориентируемся.

Итого, нам для понимания нашего эмоционального состояния важны два фактора: есть ли физиологическое возбуждение и какими обстоятельствами, возникновением какой ситуации мы можем его объяснить. Именно поэтому теория Шехтера называется двухфакторной.

Стэнли Шехтер и Джером Сингер провели эксперимент, чтобы проверить эту дерзкую теорию; вообразите себя его участником. Когда вы приходите, экспериментатор сообщает, что проводится изучение того, как воздействует на человеческое зрение витамин супроксин. После того как врач делает вам инъекцию небольшой дозы супроксина, экспериментатор просит подождать, пока лекарство начнёт действовать. Он знакомит вас с ещё одним участником эксперимента. Второй участник говорит, что ему тоже ввели дозу супроксина. Экпериментатор даёт каждому из вас по анкете и говорит, что скоро придёт и даст вам тест для проверки зрения. Вы смотрите на анкету и замечаете, что в ней встречаются несколько очень личных и оскорбительных вопросов. Например, «с каким количеством мужчин (помимо вашего отца) у вашей матери были внебрачные связи?» Второй участник гневно реагирует на эти вопросы, он приходит во все большую ярость, потом рвёт анкету, бросает её на пол и хлопнув дверью выходит из комнаты. Что, по-вашему, вы почувствуете? Вы тоже рассердитесь?

Как вы, конечно, догадались, настоящая цель эксперимента состояла не в том, чтобы проверять зрение. Исследователи создали такую ситуацию, в которой присутствовали или отсутствовали две основные переменные — возбуждение и эмоциональное объяснение этого возбуждения, а затем проверялось, какие эмоции испытывали люди. Участники эксперимента на самом деле не получали никакой инъекции витамина. Вместо этого с переменной возбуждения манипулировали следующим образом: некоторое участники эксперимента получили дозу эпинефрина, лекарства. Которое вызывает возбуждение (увеличивается температура тела и учащается дыхание), а некоторым участникам ввели плацебо, которое не имело никаких физиологических эффектов.

Представьте теперь, что бы вы почувствовали, когда получили дозу эпинефрина: когда вы начали читать анкету, вы почувствовали возбуждение (учтите, экспериментатор не сказал вам, что это был эпинефрин, так что вы не понимаете, что именно лекарство приводит вас в такое возбуждение). Второй участник эксперимента — в действительности помощник экспериментатора — с яростью реагирует на анкету. Вы скорее всего сделаете вывод, что вы взволнованы, потому что вы тоже рассердились. Вас поставили в условия, которые Шехтер считал необходимыми для переживания эмоций — вы возбуждены, вы искали и нашли разумное объяснение своего возбуждения в данной ситуации. И, таким образом, вы тоже приходите в ярость. Именно это и происходило в действительности — участники, которым давали эпинефрин, реагировали с большей злобой, чем испытуемые, получившие дозу плацебо.

Самый интересный вывод из теории Шехтера, это то, что эмоции людей в чём-то произвольны, они зависят от наиболее вероятного объяснения возбуждения. Шехтер и Сингер проверили эту идею с двух сторон. Во-первых, они показали, что могут предотвратить вспышку гнева у людей, если рационально объяснят им причину возбуждения. Некоторым участникам эксперимента, получившим дозу эпинефрина, исследователи говорили, что лекарство усилит их сердцебиение, лицо будет тёплым и покраснеет, а руки начнут слегка трястись. Когда люди действительно начинали себя так чувствовать, они делали вывод не о том, что рассердились, а приписывали свои ощущения действию лекарства. В результате эти участники эксперимента не реагировали на анкету со злостью.

Ещё более наглядно Шехтер и Сингер продемонстрировали, что могут заставить участников эксперимента испытать совершенно другие эмоции, если изменят наиболее вероятное объяснение их возбуждения. В других условиях участники эксперимента не получали анкету с оскорбительными вопросами и не видели, как злится помощник экспериментатора. Вместо этого помощник экспериментатора делал вид, что охвачен беспричинной радостью и вёл себя беззаботно, он играл в баскетбол катышками из бумаги, делал бумажные самолётики и запускал их в воздух, крутил хула-хуп, который нашёл в углу. Как реагировали настоящие участники эксперимента? Если они получали дозу эпинефрина, но ничего не знали о его эффектах, то делали вывод, что они ощущают счастье и беззаботность, а в ряде случаев даже присоединялись к импровизированной игре.