Ложные воспоминания в глубинной психотерапии

Многие направления глубинной терапии базируются на том, что, вспомнив амнезированную травму, вы избавитесь от своего симптома. И эта идея достаточно долго имела широкое распространение: в середине девяностых некоторые штаты Америки даже продлили срок исковой давности по делам о сексуальном насилии над детьми, так как те, по заявлениям психологов, могли вспомнить забытое [1].

Первый скандал не заставил себя ждать, и связан он был связан с действиями психоаналитиков. Неожиданно рост популярности психоанализа в США совпал с ростом судебных исков по поводу сексуальных домогательств со стороны родственников.

Огромное количество людей подавало в суды на своих родных и близких, за то, что те так или иначе проявляли сексуальные действия по отношению к ним в детстве. Многие люди садились в тюрьму и выплачивали огромные компенсации.

Однако, вскоре обнаружилось, что все эти истцы являлись пациентами психоаналитиков, которые в то время опирались на теорию З. Фрейда о вытеснении сексуальной травмы. Оказалось, что эти психологи намеренно подводили клиентов под воспоминание подобных событий, намекая на те или иные действия родственников с сексуальным подтекстом.

Эта ситуация даже привела к созданию Фонда синдрома ложной памяти Питером Фрейдом, обвиненного в сексуальном насилии в детстве уже взрослой дочерью Дженнифер Фрейд [2]. Показательная фамилия, не правда ли?

В результате этих событий и новых открытий в психологии памяти в некоторых странах, например запретили брать показания у свидетелей под гипнозом, да и вообще, криминалисты стали намного более тщательно относится к стратегиям допроса свидетелей, чтобы не навести их на подозрения совершенно невинных людей.

Все эти меры дали толчок для исследований в области ложных воспоминаний.

Исследования ложной памяти

Пионеркой в области исследований ложной памяти стала Элизабет Лофтус.

В своих экспериментах она, например, заставляла людей изменить оценку факта из их воспоминаний. Например, она показывала людям видеозапись аварии, только у одних она спрашивала «с какой скоростью ехали машины, когда соприкоснулись?», а у других: «с какой скоростью ехали машины, когда влетели друг в друга?». В итоге, во втором случае люди оценивали скорость намного выше [3].

В другом опыте [4] с помощью наводящих вопросов ученая внедряла воспоминание о том, что испытуемый потерялся в торговом центре, в возрасте 5 лет. Оказалось, что около 25% участников поверило в то, что информация достоверна.

В дальнейшем она проводила множество сходных экспериментов, например, изучая то, как речь следователя может повлиять на показания ребенка. В итоге, во всех этих случаях воспоминания людей достаточно легко отклонялись от истинных.

Таким образом было доказано, что воспоминания не фиксируются в памяти, а каждый раз воссоздаются заново под влиянием текущей ситуации. И это происходит за счет ряда механизмов.

Когнитивный диссонанс. Базовый механизм реконструкции воспоминаний – это когнитивный диссонанс, когда мы подстраиваем друг под друга разные элементы опыта в случае их несоответствия.

Каждый раз вспоминая ту или иную ситуацию, человек будет опираться на свои текущие знания, убеждения представления. Поэтому воспоминания 10-летнего ребенка могут колоссально отличатся от того же воспоминания в более старшем возрасте.

Например, маленький ребенок может верить, что он вчера встретился с монстром, а вот уже взрослый человек зная, что монстров не существует будет считать, что когда-то ему просто приснился страшный сон. Хотя кто знает, может он действительно встречался с монстром, просто наши текущие знания и опыт не допускают такой возможности и поэтому вытесняют подобные знания и воспоминания.

Точно также девушка может вытеснить воспоминание о сексуальном домогательстве со стороны отца, потому что для нее это просто недопустимо, ведь она верит в святость своего отца и его доброту. А может быть и наоборот, вера в теорию сексуальной травмы может заставит девушку вспомнить сексуальные домогательство со стороны отца, которых не было.

Инфляции воображения. Если базовым механизмом коррекции воспоминаний является когнитивный диссонанс, то конкретных способов их изменения намного больше. Один из них был назван инфляцией воображения. Он заключается в том, что человек может принять за действительное то событие, которое ярко себе представил [5].

Например, так иногда случается при подозрении в сексуальном насилие над несовершеннолетним. Ребенка начинают расспрашивать, задавать наводящие вопросы, и он может вообразить себе описываемый опыт. И, возможно, позднее «вспомнит», что это в самом деле с ним случилось.

Гештальт-терапевт может намекать клиенту на то, что тот должен был переживать весь спектр чувств при расставании со своей девушкой, и тот действительно может решить, что у него были эти чувства, хотя на самом то деле девушка была ему просто безразлична.

А когнитивный терапевт может навести человека на мысль, что при панической атаке он думал, что умрет и задохнется и начать работать с этой мыслью, хотя на самом деле человек при панической атаке ни о чем вообще не думал, а просто был в ужасе.

Интерференция воспоминаний. Память может исказить интерференция (или смешение) воспоминаний о другом событии. Так, в 1971 году Джон Брэнсфорд и Джеффри Фрэнке показали, что воспоминания не хранятся отдельно друг от друга. Они ознакомили студентов со списком предложений, описывающих одно происшествие. Например, там был такой список:

Муравьи съели сладкое желе, которое было на столе.

Муравьи были на кухне.

Муравьи съели сладкое желе.

и другие фразы.

Затем, студентам представили другой список предложений и попросили определить, какие из них были в первом списке. Студенты были уверены в верности варианта: «Муравьи на кухне съели сладкое желе, которое было на столе». Хотя в реальности этого пункта не было в первом списке.

Так произошло, потому что данное предложение содержит комбинацию фраз из первого списка. Проще говоря, люди не просто запоминают предложения: они создают и запоминают общую картину. Когда одна часть информации соединена с другими уже сложно понять, что к чему относится. Отсюда тоже могут рождаться ложные воспоминания, например, человек может вспомнить какое-то ужасное событие, только потому что когда-то он его увидел или услышал о нем, а теперь воспринимает как то, что случилось именно с ним.

Ретроспективное предубеждение. Еще один эффект – это ложное чувство знания. Данный эффект был продемонстрирован в экспериментах Френкеля и Дуба, которые опросили людей непосредственно перед голосованием и сразу после него. Оказалось, что избиратели были намного более уверены в победе своего кандидата после голосования, чем до него.

Ровно точно также происходит в психотерапии, когда человек излечивается в результате воспоминания какого-либо события. Если это произошло, то он становится более уверен в том, что данное событие является истинной и правдой и в том, что оно вполне могло произойти даже если это не так.

Социальное влияние. Наши воспоминания подвержены еще и социальному влиянию, что выражается в конформности нашей памяти [6]. Клиент вполне способен поверить терапевту в то, что какое-то событие действительно произошло просто потому, что терапевт на этом настаивает и уверен в своей правоте. Это, например часто происходит в семейных расстановках, когда терапевт ни с того ни с сего заявляет, что видит в этой расстановке ужасный конфликт, который произошел у предков клиента. И проблема здесь не в предках, а в том, что клиент приобретает уверенность, что нечто ужасное действительно произошло, проще говоря, он получает плюс одну психотравму к уже имеющимся.

Эмоциональное искажение. В вашем сознании может хранится невероятно живое воспоминание о том или ином событии, в справедливости которого у вас и не возникнет сомнений. Однако практика показывает, что такое воспоминание не всегда оказывается истинным.

Этому феномену посвящено великое множество научных изысканий, в том числе исследование воспоминаний о трагедии 11 сентября, в котором приняли участие 1500 респондентов [7]. Их опрашивали через неделю после катастрофы, через год, через три года и через десять лет. Самые эмоциональные воспоминания респондентов о личных обстоятельствах в момент трагедии, казались респондентам наиболее достоверными. Но парадоксальным образом именно эти воспоминания сильнее всего изменились у них с годами, а менее эмоционально окрашенные подробности сохранились.

Хороший пример такого искажения описан в книге Френсис Шапиро, где клиентка Шапиро искренне верила, что ее в детстве изнасиловал сам дьявол, однако в итоге проработки оказалось, что это был знакомый отца надевший карнавальную маску.

Таким образом мы выяснили, что наши воспоминания – это не раз и навсегда фиксированная информация, поступающая с наших рецепторов. Это подвижное и изменчивое знание. Причем повлиять на воспоминание можно довольно просто и для этого существует достаточно большое количество механизмов.

Как искажаются воспоминания в психотерапии

По сути, есть несколько способов с помощью которых создаются ложные воспоминания в психотерапии.

1. Изначальные ожидания и установки субъекта. Субъект изначально может быть предрасположен к формированию ложных воспоминаний просто за счет тех теоретических вводных, которые мы ему предлагаем. Например, мы можем заявить, что все причины проблем у нас кроются в прошлых жизнях, в травмах прошлых поколений или в перинатальных периодах. Очевидно, что все это является абсолютной глупостью, но если человек в это верит, то скорее всего он это все и вспомнит. При этом, если человек не верит в прошлые жизни, их он вспоминать точно не будет.

При этом, сама установка на то, что существуют вытесненные травмы, уже будет порождать у людей склонность вспоминать именно то, что они в обычном состоянии не помнят, а самый простой способ вспомнить, в таком случае, это просто выдумать.

2. Подкрепляющее влияние терапевта. Какой-нибудь регрессивный терапевт может заставлять человека вспоминать все более ранние ситуации, даже если он уже вспомнил все значимые травмы. В итоге, когда клиент дойдет до самого раннего воспоминания под влиянием уговоров терапевта, он опять же начнет придумывать.

Или, например, психоаналитик может игнорировать одни воспоминания, не подтверждающие теорию и подкреплять те, которые подтверждают. Он будет молчать при воспоминании каких-то драк в школе, но сразу же будет проявлять активность, когда клиент хоть немного будет намекать на отношения с мамой. Таким образом клиент будет все больше уходить именно в ту тему, которая важна терапевту, и постепенно менять свою точку зрения в сторону предложенной со стороны.

3. Наводящие вопросы и фразы. Если клиент сначала рассказывал нам про свою маму, а потом начал про отношения с девушкой, то мы можем спросить: «А как то, что ты говорил до этого связано с тем, что ты говоришь сейчас?». И даже если никакой связи нет, человек начнет ее искать и найдет.

Или, например, если человек жалуется на подавленную агрессию, мы можем спросить, «А как это проявлялось в твоем детстве? Как подавляли твою агрессию?». Опять же клиент вам обязательно отыщет ситуации, где в детстве подавляли его агрессию.

Ну или какой-нибудь клиент-центрированный терапевт на фразе «Когда болит рука, я чувствую грусть», говорит: «Когда у тебя болит рука, и ты чувствуешь грусть, также ощущается недостаток ответственности», также внушает вам, что вы безответственный, хотя это вообще никак не относится к проблеме

4. Пресуппозиции. Пресуппозиции – это когда мы в речи постулируем что-то, как подразумеваемый факт. Например, если клиент рассказывает, что мама однажды оставила его в торговом центре, терапевт может ответить: «И как жестокое отношение матери повлияло на твою текущую ситуацию?». В итоге мама-то просто могла случайно потерять ребенка, но терапевт это интерпретировал как жестокость, а клиент, в свою очередь, принял эту идею, и вполне возможно вскоре припомнит какие-то действительно жестокие случаи, неверно интерпретировав поведение матери.

Наверняка есть и еще какие-то варианты, но все они говорят о том, что в процессе психотерапии надо крайне серьезно следить за своей речью и не вносить свой материал в мысли и чувства клиента, а также использовать максимально чистый язык.

Литература

[1] Robbins SP (1998). "The Social and Cultural Context of Satanic Ritual Abuse Allegations". Issues in Child Abuse Accusations. 10.

[2] Whitfield, Charles L.; Joyanna L. Silberg; Paul Jay Fink (2001). Misinformation Concerning Child Sexual Abuse and Adult Survivors. Haworth Press. p. 56.

[3] E. F. Loftus & J. C. Palmer, Reconstruction of automobile destruction: An example of the interaction between language and memory, Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior 13 (1974), 585–589.

[4] «Элизабет Лофтус. Память. Пронзительные откровения о том, как мы запоминаем и почему забываем»: КоЛибри, Азбука-Аттикус; Москва; 2018.

[5] M. Garry, C. G. Manning, E. F. Loftus & S. J. Sherman, Imagination inflation: Imagining a childhood event inflates confidence that it occurred, Psychonomic Bulletin & Review 3 (1996), 208–214, и L. M. Goff & H. L. Roediger, Imagination inflation for action events: Repeated imaginings lead to illusory recollections, Memory & Cognition 26 (1998), 20–33.)

[6] H. L. Roediger, M. L. Meade & E. Bergman, Social contagion of memory, Psychonomic Bulletin & Review 8 (2001), 365–371.

[7] J. M. Talarico & D. C. Rubin, Confidence, not consistency, characterizes flashbulb memories, Psychological Science 14 (2003), 455–461, и W. Hirst, E. A. Phelps, R. L. Buckner, A. Cue, D. E. Gabrieli & M. K. Johnson, Long-term memory for the terrorist attack of September 11: Flashbulb memories, event memories and the factors that influence their retention, Journal of Experimental Psychology: General 138 (2009), 161–176.