Дисциплина в классе (Добсон)

Подход учительницы мисс Пич

​​Для неподготовленного учителя характерно стремление встать перед мальчиками и девочками и немедленно обрести их любовь. Хотя почти все хорошие учителя хотят, чтобы в классе их любили, некоторые становятся чрезмерно зависимыми от того, как к ним относятся дети.

В первый день нового учебного года в сентябре новая учительница мисс Пич проводит с учениками небольшую беседу, главный смысл которой заключается в следующем: «Я очень, очень рада, что мы с вами встретились. Этот год будет для вас замечательным, мы будем заниматься разными интересными вещами, нарисуем на этой стене очень большую картину. Мы будем ходить на прогулки, играть в игры... Это будет очень хороший год. Вы полюбите меня, а я полюблю вас, и все у нас будет отлично».

Ее занятия насыщены занимательностью, развлечениями, интересными выдумками, которые служат выражением ее любви к ученикам. Для первого школьного дня все это очень хорошо, потому что дети несколько напуганы началом нового учебного года. Но тремя днями позже маленький Батч, сидящий слева от учительницы, задается тем же вопросом, что и все остальные: насколько уступчива и податлива мисс Пич? Ему хочется заработать репутацию крутого паренька, и есть возможность сделать это за счет учительницы.

Ловко улучив момент, он бросает ей вызов в виде акта небольшого непослушания. Меньше всего мисс Пич хочет вступать с кем-нибудь в конфликт, потому что она надеется, что в первый год удастся обойтись без этого. Она не отвечает на вызов Батча, притворившись, что не заметила его непослушания. Он выиграл этот первый маленький бой, и все в классе это заметили. Дело было не столь важным, но Батч остался безнаказанным, и именно это имело значение.

На следующий день, вскоре после подъема флага, Мэтью, весьма вдохновленный успехом Батча, нарушает дисциплину чуть более открыто, чем он. И снова мисс Пич игнорирует вызов. С этого момента хаос в классе начинает нарастать. Через две недели мисс Пич обнаруживает, что дела идут не так, как хотелось бы. Ей каждый день приходится помногу кричать на детей, и она не может понять, с чего это началось. Ведь она же вовсе не хотела быть злой с детьми. К февралю обстановка в классе становится непереносимой. Все ее планы обречены на провал, потому что она не контролирует положение. А затем происходит то, чего она совсем не ожидала: дети открыто выражают свое презрение к ней. Они дают ей прозвища, смеются над ее слабостями. Если у нее, на беду, есть физический недостаток - большой нос или слабое зрение, то ей регулярно будут об этом напоминать. Мисс Пич тихо плачет во время перемен, а по ночам у нее стучит в висках и голова раскалывается от боли. Приходит директор и, видя анархию у нее в классе, говорит: «Мисс Пич, вы должны осуществлять контроль над детьми!» Но она не знает, как осуществить этот контроль, потому что не заметила, когда его утратила.

По существующим оценкам, 80 процентов учителей из числа тех, кто покидает работу после первого же года преподавания, вынуждены сделать это из-за неспособности поддерживать дисциплину в своем классе. Ввиду этого некоторые колледжи и курсы усовершенствования учителей вводят в программы занятия по методике управления учениками. Но не все! В ряде штатов законодательные власти требуют обязательного преподавания учебных предметов, которые позволили бы педагогам наладить нормальные рабочие отношения в классе. Но опять-таки это делается не везде, несмотря на то, что усвоение учебного материала невозможно, если в классе царит хаос.

Дисциплина учительницы миссис Джастис

Теперь обратимся к противоположному примеру, который мы найдем в методе более опытной учительницы миссис Джастис. Она тоже хочет, чтобы ученики любили ее, но при этом острее ощущает свою ответственность за их судьбы. В первый учебный день она тоже произносит вступительную речь, но ее выступление разительно отличается от того, что говорила мисс Пич. Оно сводится к следующему: «Надеюсь, что для нас с вами это будет хороший год. Я рада, что вы все оказались в моем классе. Вы должны помнить, что никто из вас мне не безразличен. Прошу вас спрашивать обо всем, что вы захотите узнать. Хотела бы, чтобы вы себя хорошо чувствовали среди своих товарищей. Я никому не позволю смеяться над вами, потому что это обидно, когда над тобой смеются. Я никогда умышленно вас не обижу и постараюсь стать вам другом. Ну а теперь давайте приступим к той работе, которую мы сегодня должны проделать. Возьмите учебник по математике и откройте его на четвертой странице».

Слова миссис Джастис звучат очень уверенно. Тем не менее через три дня и здесь обнаруживается свой Батч. (Они есть в каждом классе хотя бы в единственном экземпляре. Если даже в середине года они уходят из школы, их место занимают другие возмутители спокойствия.) Он посылает небольшой вызов миссис Джастис, но не застает ее врасплох. Она ожидала от него подобной выходки и задает ему хорошую взбучку. Он проигрывает по всем статьям! Каждый ученик в классе получает урок: миссис Джастис лучше не задевать, это небезопасно. Этому бедняге Батчу пришлось совсем не сладко!

Теперь миссис Джастис произносит маленькую речь, которую приберегала для этого момента:

«Я хочу, чтобы каждый из вас кое-что запомнил. Ваши родители поручили мне обучить вас в этом году некоторым важным вещам, и я не хочу их разочаровывать. Мой долг - подготовить вас к тому, чтобы вы могли успешно учиться в следующем классе. Поэтому я не могу допустить, чтобы один или два любителя порисоваться мешали мне выполнять мою работу. И я говорю тем, кто собирается мне помешать, что их ждет очень незавидная судьба. У меня много способов доставить вам неприятности, и я без колебания буду их применять. Есть вопросы? Хорошо, продолжаем работать».

К ноябрю миссис Джастис приходит к выводу, что своего добилась: ученики знают, что она тверже, умнее и смелее их. А теперь можно их и порадовать, дать им почувствовать и приятные стороны той системы, которую она заложила. Есть возможности чуть ослабить контроль, теперь она с учениками вместе смеется, разговаривает о разных вещах, играет. Но когда она говорит: «Пора за работу», то все повинуются, потому что знают, что миссис Джастис сумеет заставить. Она на них не кричит, не злоупотребляет своей властью. Более того, от нее исходит любовь к каждому из них, в чем дети так нуждаются. Класс отвечает ей такой же глубокой любовью, какую каждый из сидящих за столами человечков пронесет через всю свою жизнь. Миссис Джастис испытывает величайшее удовлетворение, которое только возможно в профессии педагога, - чувство своего глубокого воздействия на человеческие судьбы.

В заключение хочу добавить, что десятки тысяч таких миссис Джастис работают в наши дни в системе государственного и частного образования и посвящают всю жизнь обучению детей. За тот вклад, который они вносят в развитие человеческого потенциала страны, они достойны числиться среди самых уважаемых членов общества. Каждый из нас, обратившись к воспоминаниям детства, может найти такую миссис Джастис, которая вселила в нас радость познания и помогла стать такими, какие мы есть сейчас.

Когда миссис Джастис говорит своим ученикам, что у нее есть достаточно средств сделать неуютной жизнь ослушников, у меня возникает вопрос, что она имеет в виду. У себя в классе я испытываю чувство беспомощности. Какие в этом отношении имеются возможности, памятуя о всех ограничениях, которые налагаются сейчас на учителей?

Когда в учебном округе преобладает решимость сохранить дисциплину и порядок в школах, то миссис Джастис многое может сделать, если ее к этому вынудят. Прежде чем указать на некоторые конкретные методы, я хотел бы сказать, что учитель с сильным характером редко приводит свои угрозы в исполнение. В этом смысле он похож на отца, который может быть более строгим, но наказывает детей реже, чем мать. В этом есть что-то от уверенного в себе лидера, дающего понять: «Не заставляйте меня заходить слишком далеко». Здесь присутствует и элемент убедительного блефа. Важна реакция учителя на первый вызов его авторитету; как это было в случае с миссис Джастис. Играет свою роль и умение преподавателя проявить любовь к ученикам. К сожалению, этим навыкам не так-то легко обучить и не так-то просто облечь их в краткие формулы, пригодные для учебников. Этому можно научиться на опыте и на хорошем примере.

Моя жена, которая стала прекрасным педагогом и искусно управляла своими учениками, переняла новый метод у другой учительницы, преподававшей в параллельном втором классе. Ее коллега использовала прием, оказавшийся весьма эффективным в применении к семилетним малышам. Она говорила мягким, тихим голосом, заставлявшим детей очень внимательно вслушиваться в ее слова. Ей каким-то образом удавалось культивировать в своих тридцати питомцах спокойную и выдержанную манеру, с помощью которой она руководила ими. На протяжении всего года ее класс скорее напоминал публичную библиотеку, где посетители переговариваются шепотом, неслышно ходят меж стеллажей.

Теперь я хотел бы ответить на тот же вопрос более конкретно, имея в виду ситуацию, когда некоторые ученики злонамеренно и последовательно вынуждают преподавателей полностью раскрыть свои карты. Что делать в этом случае? Все, конечно, зависит от возраста подопечных, но я дам ответ, рассчитанный на шестиклассников. Во-первых, нужно определить, какими мотивами руководствуются эти бунтари. Обычно ими движет стремление привлечь к себе внимание группы. Некоторые дети скорее предпочтут, чтобы о них думали как о несносных существах, чем не думали вообще. Безвестность для них неприемлема. Идеальный по отношению к ним рецепт заключается в том, чтобы пресечь их выходки и затем дать им возможность удовлетворить свою потребность во внимании окружающих, используя менее подрывные методы.

Мне пришлось иметь дело с маленьким шестиклассником, которого звали Ларри. Его рот никогда не закрывался. Он постоянно нарушал порядок в классе глупыми выходками, умничаньем и грубыми шутками. Его учительница и я соорудили для него загородку в первом ряду, откуда он мог смотреть только перед собой и не видел остальных детей. После этого каждый раз, когда Ларри вел себя неподобающим образом, его таким способом на неделю изолировали от класса, и он лишался подкрепляющего воздействия окружающих. Конечно, он мог продолжать безобразничать и в своей клетушке, но ему не был виден эффект, который его поведение производит на сверстников, а они не видели Ларри. Помимо этого каждая выходка вела к удлинению срока изоляции.

Ларри провел в этом относительном одиночестве целый месяц, прежде чем избавился от своей привычки. Когда он воссоединился со своими товарищами, его преподавательница сразу же начала поощрять все случаи правильного поведения с его стороны. Ему давались самые почетные поручения, он выполнял функции посыльного, старосты и т.п. Все его успехи публично отмечались. Результаты превзошли все ожидания.

Нужно признать, что иногда подобные методы борьбы с непослушанием не срабатывают. Но ведь нет метода, который годился бы для каждого ребенка. В этих случаях я рекомендовал то, что называется «систематическим удалением». Нужно пригласить в школу родителей учащихся, виновных в дурном поведении, и информировать их о возникших проблемах. Затем следует им разъяснить, что если они хотят, чтобы их дети остались в государственной школе, то необходимо взаимодействие с трех сторон ученика, школы и родителей. Должна быть договоренность, что мать или отец готовы в случае вызова в течение дня прийти в школу и забрать своего ребенка. Самому же ученику необходимо сообщить, что он может приходить каждое утро в школу, но как только он нарушит одно из общепринятых правил, его будут отправлять домой, не принимая во внимание никаких протестов. Он может быть удален за то, что толкнет соседа на построении в 9 часов 01 минуту. Такие же последствия может иметь проступок, совершенный в 1 час 15 минут или даже позже, в конце учебного дня. Удаление будет безоговорочным, хотя за ним останется право на следующий день явиться к началу уроков.

Вопреки всеобщему убеждению, что дети терпеть не могут школу, большинство из них еще больше не терпит, когда приходится сидеть дома. Дневные передачи по телевизору бывают довольно скучными, к тому же смотреть их приходится под недружелюбным взглядом мамы, которой пришлось бросить свои дела, чтобы забрать из школы непутевого сына. Будучи поставлен под такой контроль, ребенок скоро избавляется от склонности нарушать дисциплину. Бросать вызов системе становится невыгодным. А за этим должно следовать позитивное подкрепление в форме поощрений, если он старается встать на правильный путь в учебе и поведении.

Мне довелось заниматься еще с одним ребенком в исправительном классе. О нем говорили как о самом трудном юном пациенте, какого когда-либо видели в главной нервнопсихиатрической больнице Лос-Анджелеса. После того, как к нему в течение четырех месяцев применялась описанная выше система контроля, он смог посещать занятия в обычных классах государственной школы. Если вы способны воздействовать на переменные составляющие поведения, вы можете контролировать поведение в целом.

В заключение вернусь к тому замечанию в связи с вашим вопросом, которое я сделал в самом начале. Все зависит от позиции, которую занимает местный учебный округ. Там, где совет и администрация округа серьезно относятся к проблеме поддержания дисциплины и порядка, ситуацией можно овладеть. Педагога не оставляют сражаться в одиночку с классом, наполненным энергичным, хихикающим и гомонящим войском, превосходящим его по численности. Преподаватель в классе подобен полицейскому в патрульной машине - он может в любой момент вызвать подкрепление, и никто не должен его за это осуждать.

Каждый учитель должен быть уверен в полной поддержке со стороны директора школы. Имея опыт преподавания, должен сказать, что я не согласился бы работать там, где не уделяется внимание вопросам дисциплины.

Вы не упомянули о телесных наказаниях как средстве борьбы с нарушениями порядка. Верите ли Вы в полезность таких наказаний по отношению к учащемуся?

Телесные наказания не бывают эффективны в средних и старших классах, и я не рекомендую их применять. Они могут быть полезны в отношении учеников начальной школы, в особенности против шутов-любителей (в отличие от упрямых профессионалов). Я также являюсь противником отмены телесных наказаний в школах, потому что мы систематично лишаем учителя тех орудий, которыми он испокон веков подкреплял свои слова. У нас уже осталось очень мало этих драгоценных средств. Не стоит идти дальше в этом направлении.

Не расскажете ли Вы еще о каком-нибудь способе поддержания порядка в классе? В наше время любой подобный совет может быть весьма полезным для учителей, стремящихся более твердо руководить учениками. Опишите какой-нибудь метод, который оправдал себя.

Вот способ, который может пригодиться. Моя жена Ширли преподавала в школе пять лет, после чего перестала работать в связи с рождением ребенка. Через несколько лет, когда Даная подросла, Ширли пошла на должность подменного преподавателя на неполную неделю, чтобы помочь нашей семье материально, пока я учился в аспирантуре. Первое, что она почувствовала, вернувшись в школу, была сложность положения надменного преподавателя, которому много труднее держать класс в подчинении, чем основному учителю.

«Ну, ребята, сегодня мы повеселимся!» - слышала она крики, раздававшиеся при ее появлении.

Как-то мы с Ширли сели и стали думать, почему ей каждый день приходится вести борьбу со своими учениками (она давала уроки в классах со второго по пятый). «Мало любить их, - сказала она. - Нужен еще какой-то способ держать их в повиновении».

Мы объединили наши мыслительные способности и придумали метод, который назвали «Волшебный мелок». Смысл его был в следующем. Ширли заранее пришла в класс и на левой стороне доски нарисовала череп и кости. Ниже было написано: «Ядовитый список». Еще ниже был прикреплен простой лист бумаги. Затем Ширли открыла дверь и пригласила учеников войти. Ласково здороваясь со своими питомцами, она ни слова не сказала о рисунке на доске. Через несколько минут кто-то поднял руку и задал тот вопрос, который вертелся на языке у всех: «Что это нарисовано на доске?» - «Ах, да, - сказала миссис Добсон, - я как раз хотела рассказать вам про «Ядовитый список». Во- первых, я сегодня расскажу вам о том, как надо себя вести в классе».

Она объяснила, что нужно поднимать руку, если хочешь что- то сказать, оставаться на местах, пока не разрешат выйти, и обращаться за помощью, когда нужен лист бумаги, сломался карандаш и т.п.

«Если же вы забудете эти правила и нарушите их, я попрошу виновного записать свое имя слева от этого рисунка. Ничего страшного от этого не произойдет. Но если после этого вы еще два раза нарушите правила, тогда... - тут ее голос приобрел зловещее звучание, - тогда ваше имя попадет в «Ядовитый список». Единственное, что я сейчас могу вам сказать, - не доводите дело до того, чтобы это случилось». Ширли так никогда и не открыла им, что случится с теми несчастными, чьи имена попадут в этот ужасный список, но звучало это устрашающе. Она намекнула, что это как-то будет связано с директором школы, но дальше этого не пошла.

После этого Ширли быстро подошла к своему столу, на краю которого в чашечке лежал новенький кусок мела.

— Кто из вас знает, что это такое? - спросила она весело.

— Это кусочек мела, - ответили ей хором.

— Нет, - ответила миссис Добсон. - Выглядит это и вправду как обычный кусок мела, но на самом деле это далеко не так. Это волшебный мелок. Хотите верьте, хотите нет, но эта маленькая беленькая вещица умеет слушать. С этой стороны у нее есть ушки. Мелок может и видеть вас. Вот на этом конце у него есть глазки. (И то и другое было нарисовано заранее.)

Волшебный мелок будет теперь сидеть здесь на краю моего стола, следить за вами и слушать, о чем вы говорите. Но кое за чем он будет наблюдать особенно внимательно. И если он увидит девочку или мальчика, которые занимаются очень усердно и ведут себя очень тихо, то вдруг окажется на столе этого ученика или ученицы. Если вы найдете мелок у себя на столе, не спрашивайте, что вам делать, а прямо идите к доске и записывайте свое имя с правой стороны. И тогда в конце самого последнего урока вас будет ждать награда - я разрешу вам уйти из школы на три минуты раньше всех.

«Великое дело!» - подумаете вы. Да, три минуты - это само по себе не так уж много, но положение человека, избранного волшебным мелком, право написать свое имя на доске на глазах почти у всего мира и затем возможность уйти из класса, когда остальные еще сидят на местах, - да это же дороже всех сокровищ! А к этому надо еще добавить то волнение, с которым каждый старается заполучить мелок к себе.

Система работала великолепно, потому что детям она понравилась. За те два года, что Ширли ее применяла, каждый день имена большинства детей оказывались в списке волшебного мелка. Но за это же время ни одно имя не появилось в «Ядовитом списке».

Полагаю, что в этом методе присутствуют все элементы хорошо продуманной системы. Во-первых, детям она показалась занимательной. Во-вторых, они что-то получали в качестве вознаграждения за дисциплинированность, и им было что терять в случае непослушания. В-третьих, метод не включал в себя проявления гнева со стороны учителя. И, в-четветрых, он был прост в применении.

Напрягите свои творческие возможности и придумайте собственный метод. Дети в начальной школе обожают игры, фантазии, символику, отличающийся от прочих статус. Когда они перейдут в средние и старшие классы, их будет значительно труднее чем-нибудь соблазнить.

Были ли претензии со стороны кого-нибудь из родителей школы в связи с тем, что Ширли использовала символ смерти или что дети оставались без надзора в течение трех минут? И правильно ли создавать у детей ассоциации с ядом - то есть смертоносным веществом?

Насколько я знаю, никто эту систему не критиковал, хотя, конечно, могли бы. В наше время любая система укрепления дисциплины вызывает нарекания с чьей-нибудь стороны. Оставляем ли мы детей в школе после уроков - нам говорят, что учебный день и так достаточно продолжительный. Заставляем ли мы ученика написать сто раз одно и то же предложение - слышим на это, что это пустая трата сил, ничего не дающая в смысле знания. Когда действительно очень трудного ребенка исключают из школы, находятся люди, заявляющие, что не оправдывают это с философской точки зрения, а о применении телесных наказаний говорят, что они жестоки и не дают результатов. Не существует способа управлять детьми, который не подвергался бы чьим-нибудь нападкам. Думаю, однако, что учителям следует дать некоторую свободу действий во имя нашего общего блага. Иначе в классах воцарится хаос.

Мара Волынски писала в своих «Признаниях», что в школе «Море и песок» учебный процесс не был организован и вообще обучение не было упорядоченным, дабы не наносить ущерба творческим способностям детей. Можно ли с этим согласиться?

Все мы уже наслышались предупреждений о том, что твердая дисциплина подрывает творчество и что это подтверждается проведенными исследованиями. Мне же кажется, что творческие способности могут развернуться в полной мере лишь там, где есть достаточно порядка, чтобы человек мог сосредоточиться. Хаос и творчество несовместимы. С другой стороны, чрезмерно жестокие ограничения тоже мешают процессу познания, и именно в этом заключаются результаты исследований. Как и всегда, мы возвращаемся к сбалансированности. Она-то и должна царить в школе.

Как бы Вы поступили, если бы Ваш ребенок, обучаясь в начальной школе, попал в класс, где нет порядка и учитель не способен его навести?

Я бы сделал все, чтобы перевести моего ребенка к другому преподавателю. Когда у девочки или мальчика в течение десяти месяцев перед глазами находится пример некомпетентности, это может привести к возникновению дурных привычек и неверных взглядов. Если материальное положение позволяет, то можно подумать о домашнем обучении или о переводе в частную школу.

Вы отметили, что в Альтернативной школе в Сиэтле отсутствует формальная программа, нет расписания, нет оценок и т.п. Из этого я делаю вывод, что Вы, напротив, выступаете за такую программу, в которой делается упор на запоминание отдельных фактов. Мне это представляется весьма низким уровнем познания. Мы должны закладывать в умы детей концепции, учить их мыслить, а не впихивать в их головы охапки обрывочных сведений.

Я согласен с тем, что мы должны приучить детей к концептуальному мышлению, но это не может происходить в вакууме. Предположим, что мы вознамерились разъяснить им принцип строения Солнечной системы и положения планет, вращающихся вокруг Солнца. Как это сделать? Один из путей заключается в том, чтобы сообщить им расстояния между небесными телами, то есть что Солнце находится на расстоянии 93 миллиона миль от Земли, а Луна - только 240 тысяч миль. Теоретическое объяснение их взаимного положения будет легче понято на основе этих фактических сведений. Я хочу сказать, что знание фактической информации может и должно проложить путь к концептуальному познанию.

Мозг человека способен на протяжении жизни вместить два миллиарда бит информации. Программирование мозга протекает различными путями, и запоминание - один из них. Позвольте мне пояснить свою мысль следующим образом. Если вам суждено будет попасть под нож хирурга, вы предпочтете, чтобы вам достался врач, который запомнил - подчеркиваю: запомнил! - каждую мышцу, каждую косточку, каждый кровеносный сосуд и все лимфатические узлы из учебника. Ваша жизнь будет зависеть от его владения фактической информацией и умения применить ее в ходе операции. Разумеется, я категорически отвергаю точку зрения, бытующую среди некоторых ученых, которые говорят: «Наши знания настолько неточны, что нет никакого смысла что-либо познавать». Людей с такими взглядами нельзя подпускать к преподаванию. Это - торговцы без товара.

Мои наблюдения совпадают с Вашими: школьники младших, средних и даже старших классов больше любят строгих преподавателей. Чем это объясняется?

Учителя, способные обеспечить порядок, часто пользуются наибольшим уважением, если только они не высокомерны и не брюзгливы. Если преподаватель умеет держать класс в руках без излишнего нажима, любовь учеников ему почти обеспечена. Дело в том, что в порядке заложена защищенность. Если класс неуправляем, особенно в начальной школе, дети боятся друг друга. А раз учительница не может заставить их правильно себя вести, то как она может защитить слабого от задиры? Как она может помешать насмешкам над менее способными учениками? Дети не слишком справедливы и разумны в отношениях между собой, и им нравится иметь учителя, который обладает этими качествами.

Помимо этого дети ценят справедливость. Когда кто-то нарушил правила, они ждут немедленного воздаяния. У них вызывает восхищение преподаватель, способный установить единые правила для всех и добиться их выполнения, и им чрезвычайно приятно, когда к ним предъявляются разумно высокие требования. И напротив, когда учитель не владеет классом, это неизбежно ведет к тому, что неправый торжествует, и таким образом нарушается очень важный принцип, заложенный в детской системе ценностей.

Далее, детям нравятся строгие учителя, потому что беспорядок действует им на нервы. Шум, перебранка и ерзанье могут доставлять удовольствие в течение десяти минут, а потом начинают утомлять и раздражать.

Мне часто доставляло большое удовольствие слышать, сколь проницательно малыши из вторых или третьих классов оценивают способности своих наставников поддерживать порядок. Они хорошо знают, как именно надо управлять классом. Хотел бы я только, чтобы все их учителя в такой же мере обладали этим знанием.

Можете ли Вы в общей форме сказать, в какой мере следует загружать детей работой?

Должно соблюдаться разумное соотношение между работой и играми. В былые времена многие деревенские дети имели такие повседневные обязанности по дому, которые делали их жизнь весьма нелегкой. Рано утром и после школы они должны были накормить свиней, собрать яйца из-под кур, подоить коров, принести дров. Для развлечений оставалось мало времени, и детство проходило достаточно уныло. Но это была крайность, и я совершенно не хотел бы, чтобы те времена вернулись.

Но сравните этот объем ответственности с той противоположной крайностью, которую рекомендовал Нейл. По его убеждению, мы не должны просить ребенка полить газон или выпустить на улицу кошку. Если следовать его советам, то нужно позволить нашим детям лишь наедаться до отвала и, лежа на набитом животе, смотреть по шесть - восемь часов в день пустейшие телепередачи, пока учебники и тетради пылятся где-нибудь в углу. Как это обычно бывает, обе крайности вредны для ребенка. Нужно найти логически обоснованную золотую середину, когда сын или дочь несли бы свою долю ответственности и выполняли свои обязанности, но при этом у них оставалось бы время для игр и развлечений. Сколько времени отводится для того и другого, зависит от возраста ребенка, причем постепенно, по мере взросления детей работа должна занимать все большее место.