Кукла Барби как вершина полового отбора

Научная группа, которой руководит доктор исторических наук, профессор Центра социальной антропологии Российского государственного гуманитарного университета Марина Бутовская, называется «Центр эволюционной антропологии Института этнологии и антропологии РАН».

Объект исследования эволюционных антропологов — происхождение человека, его генетическое родство с другими приматами, эволюция поведения человека и его психики. «Наша группа в основном занимается изучением поведения человека, поиском общечеловеческих корней агрессии, миролюбия, альтруизма, мужской и женской привлекательности», — рассказывает профессор Бутовская. Именно эта последняя тема — какие биологические, эволюционные факторы определяют сексуальное поведение современного человека — и стала темой нашего интервью. Именно этой теме уделено больше всего внимания в только что вышедшем интереснейшем исследовании Марины Бутовской «Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека)» (М.: Научный мир, 2004).

— Марина Львовна, может быть, самая главная, фундаментальная биологическая константа в человеке — его сексуальное поведение. Но прежде чем мы поговорим об этом, хотелось сначала узнать: а зачем природе вообще понадобилось два пола — мужской и женский?

М.Л. Бутовская: — Как правило, когда начинают говорить о сексуальном поведении человека, не отдают себе отчета в том, что эти два пола присутствуют по крайней мере уже у всех млекопитающих. Мало того, эти два пола есть, по сути дела, у большинства многоклеточных животных. Два пола как природный феномен формируются на заре эволюции животного мира.

Исходно этих полов не существовало, размножение было бесполым. Стало быть, что-то заставило организмы переходить к совсем другой стратегии размножения.

— Что же?

М.Л. Бутовская: — Дело в том, что двуполое размножение позволяет обеспечивать большую генетическую вариабельность потомства, и это очень функционально значимо. Когда организмы живут в некой стабильной, неизменной среде, скажем, в море со стандартной температурой, когда нет смены сезонов и эта ситуация стабильна в течение миллионов лет — никаких проблем нет: бесполое размножение вполне эффективно. Набор генетического разнообразия, которое в таких популяциях присутствует, вполне обеспечивает существование вида.

Как только ситуация меняется, например, происходит резкая смена экологических условий или организм начинает осваивать какую-то новую среду, которая характеризуется, во-первых, непредсказуемостью климатических условий, а во-вторых, непредсказуемостью сезонной обеспеченности продуктами питания, значительное преимущество получают организмы с половым размножением. Всегда есть шанс, что при изменении внешних условий какие-то новые комбинации генов позволят части особей выжить. В итоге — вид сохранится.

Ваш вопрос можно заострить: почему два пола — почему не три, пять или десять? Опять же этому есть чисто эволюционное объяснение.

Известно, что существуют разные типы половых продуктов (гаметы). У мужчин эти гаметы небольшие: сперматозоиды имеют минимальные размеры, в них мало питательных веществ, но зато их много и они очень подвижные; женские продукты — яйцеклетки, крупные, и в них достаточное количество питательных веществ для того, чтобы происходило развитие.

Допустим, что исходно в популяции существовали разные варианты гамет — от самых мелких до самых крупных. Когда происходит отбор, постепенно все средние варианты отсекаются, потому что они не могут конкурировать ни со сперматозоидами (их много, и на их производство особь затрачивает минимум энергии), ни с яйцеклетками (их мало, зато они богато обеспечены питательными веществами). Происходит так называемый дизруптивный отбор, когда вся популяция распадается на два крайних варианта, а средние варианты отсекаются. Выживают только те организмы, которые становятся мужскими или женскими. Дальше они приходят между собой во взаимодействие.

— Тем не менее существуют организмы андрогинные, гермафродиты. Как с этим быть?

М.Л. Бутовская: — Безусловно, эти явления имеют место. Определенный процент гермафродитов может присутствовать в любой популяции у видов, для которых типично наличие мужского и женского пола. В человеческой популяции тоже бывают гермафродиты, но это чаще всего связано с нарушениями в процессе индивидуального развития конкретных людей. Чаще всего это происходит, когда случается сбой в раннем эмбриогенезе.

Но существуют виды, для которых гермафродитизм как форма воспроизводства типичен. Как правило, это более низко развитые организмы, нежели человек. Млекопитающих-гермафродитов практически нет. Гермафродитизм распространен, например, у червей. В этом случае происходит спаривание между двумя гермафродитами и обмен противоположными продуктами. Но даже тогда гермафродиты обмениваются половыми продуктами друг с другом. Когда мы говорим, что данный индивид гермафродит — это не значит, что он способен к самооплодотворению (то есть что его собственная сперма оплодотворяет собственные же яйцеклетки). Так что правило перекрестного оплодотворения между мужским и женским полом всегда сохраняется. Разнообразие, которое нужно для природы, обеспечивается.

— Здесь, по-моему, кстати привести цитату из вашей книги: «Базовые различия между полами вряд ли преодолимы»…

М.Л. Бутовская: — Речь идет о базовых биологических различиях между полами. Никто не говорит, что эти различия должны определять или фиксировать, например, возможность выбора профессии, жизненного пути и так далее.

Когда я говорю о базовых различиях, речь идет о биологических различиях. Они состоят в том, что у мужчин всегда будут XY хромосомы, у женщин XX хромосомы. В среднем у мужчин в составе тела мышечная компонента всегда выше, чем у женщин, как бы женщины ни тренировались.

У мужчин жировой компонент всегда меньше, чем у женщин, как бы женщина ни старалась худеть. У мужчин мышечная масса составляет в среднем 40 процентов веса тела (примерно 30 кг), а у женщин — около 30 процентов (около 18 кг). Напротив, жировой компонент в теле женщины куда выше, чем в теле мужчины: для женщины это примерно 25 процентов массы тела, для мужчины — около 15 процентов. Как только женщина теряет необходимую процентную составляющую своего жира, она перестает быть репродуктивно способной — у нее, например, исчезают месячные. Это уже нарушение. Для сохранения нормальной менструальной функции женщине необходимо иметь не менее 22 процентов жировой массы.

В принципе каждый пол эволюционно был ориентирован на максимальную успешность в выполнении определенных функций. Женщина при всех условиях, любым путем должна была обеспечивать воспроизводство. Если вид не может сохранить себя, то все остальное с эволюционной точки зрения уже не имеет никакого смысла. Поэтому все процессы, которые связаны с деторождением, у женщины оптимизированы. Все «просчитано» на биологическом уровне до деталей. Отбор это контролировал и продолжает контролировать и сейчас.

Мужчин природа контролирует в том плане, что они должны быть способны к воспроизводству — импотент не оставит никакого потомства. Для мужчины важно найти партнершу. Но мало того, эта партнерша должна по каким-то причинам предпочесть именно этого мужчину, а не другого.

Женская избирательность всегда остается более острой проблемой, чем мужская. Известно, как это ни парадоксально, — мужчины менее избирательны в выборе партнерш, они потенциально способны вступать в половые связи с несколькими партнершами. Для женщин это невозможно, потому что они должны вкладывать существенные силы в ребенка: девять месяцев беременность, затем кормление ребенка, забота о нем. Если женщина неправильно выбрала партнера, она может остаться на бобах. У мужчин нет такой проблемы, минимальный вклад, который он может сделать, это его сперматозоид.

— Получается, что сама природа так «сконструировала» мужчину, что он склонен к беспорядочному половому существованию (промискуитету) или к полигинии? Вот и вы пишете: «…исследования эволюционных психологов показывают, что мужчины обладают более сильным половым влечением по сравнению с женщинами и хотят иметь больше кратковременных половых партнеров, чем женщины, и эти различия оказываются базовыми для понимания сути человеческой сексуальности».

М.Л. Бутовская: — Нет, природа никуда мужчину не склоняет. В эволюции существуют так называемые эволюционно стабильные стратегии. Это такие стратегии, которые отбором не отсекаются и не исчезают — настолько они хороши. Есть такие стратегии, которые при всех условиях должны соблюдаться, иначе потребуется кардинальная смена базовых основ выживания вида — каковым был как раз переход от бесполого размножения к половому. Но, пока существует половое размножение, по крайней мере у человека и его ближайших родственников, существует и несколько альтернатив стратегий и для самок (женщин в данном случае), и для самцов (мужчин).

В человеческом обществе этот феномен можно проанализировать на примерах обществ с разным уровнем индустриально-экономического развития и обитающих в разных условиях среды. В каждом из этих типов обществ существуют разные стратегии сексуального поведения. Одни стратегии — это стратегии, ориентированные либо на промискуитет, либо на полигамию, то есть на то, чтобы иметь несколько партнеров; другие стратегии ориентированы на формирование устойчивой, долговременной моногамной связи. Первые стратегии хороши там, где мужчины, по сути дела, могут узурпировать женщин. Скажем, это арабские культуры: большинство мужчин не имеют вообще ни одной жены, а часть очень хорошо обеспеченных мужчин имеют много жен — гарем. Здесь все завязано на ресурсы и власть.

По моим собственным наблюдениям, наши европейские представления о моногамии как единственно возможном способе брачных отношений в арабском мире даже женщинами встречаются с сомнением. Например, египтянки часто говорили мне о том, что возможность оказаться второй женой не так отвратительна, как кажется европейским женщинам. Хотя в Египте многоженство распространено в незначительном масштабе. По мнению тех же египтянок, даже брак на правах второй жены с состоятельным человеком может быть предпочтительней брака с неимущим. Для женщины из бедных слоев общества брак с богатым — это статус, обеспеченность их детей. Брак с бедняком лишает потенциальных детей каких-либо перспектив на будущее.

— Каким бы красавцем этот нищий ни был?

М.Л. Бутовская: — В данном случае мужская красота ничего не решает.

Второй вариант — стратегия моногамных постоянных связей. Чаще всего это характерно для тех обществ, где ресурсов не очень много, но в принципе эти ресурсы можно добыть и где вероятность того, что женщина сама обеспечит будущее своего ребенка, очень мала. Мужчина должен участвовать в заботе о ребенке и прилагать к этому усилия. Конечно, он может следовать промискуитетной стратегии — когда он много женщин оплодотворит, — но что толку, если его дети не выживут. В принципе в этих случаях мужчина вынужден либо менять стратегию, либо будет рождаться определенный процент мужчин с генетической ориентацией на моногамные связи.

Характерный пример — современные США. Там люди с высоким уровнем обеспеченности прежде всего должны вкладываться в заботу о своем ребенке, в его образование. Образование — очень дорогостоящий и один из самых ценных ресурсов в современном постиндустриальном обществе. Вообще количество материальных благ, которые нужно вкладывать в ребенка, несоизмеримо возрастает в постиндустриальном обществе по сравнению с традиционным. Замечено — это данные количественных исследований, — что люди с более высоким образованием, с более высокой обеспеченностью реже разводятся и реже бросают своих детей. Без образования ребенок никогда не получит того статуса, который имели его родители.

— И все это поведение предопределено на генетическом уровне?

М.Л. Бутовская: — Да. Предпочтение той или другой стратегии зависит от тех условий среды, в которых люди находятся. Оно, это предпочтение, направлено на то, чтобы обеспечить максимальную вероятность выживания и передачу генов, обеспечивших выживание, последующему поколению. Если вероятность выживания снижается — значит, используемая стратегия становится более неэффективной и отбор переориентируется на другой значащий параметр — увеличивается количество людей, которые начинают практиковать совершенно другую стратегию.

— Марина Львовна, еще одна цитата из вашей монографии: «Мужчины и женщины принципиально различаются по качеству и степени выраженности сексуальности». В чем конкретно проявляются эти различия?

М.Л. Бутовская: — Речь как раз идет о том, что требовательность к партнерам немножко разная у мужчин и женщин. Мужчины менее требовательны и к облику женщины, и к возрасту женщины, если речь идет о том, что можно иметь много партнерш (то есть если речь идет о кратковременных связях). Когда будет поставлен вопрос о том, что надо будет выбрать только одну партнершу, — это другое. Но поскольку мужчины вообще ориентированы на то, чтобы иметь больше сексуальных связей, то при возможности они этим пользуются.

В 1990 году американские исследователи Глейд и Дилени попытались прояснить некоторые психологические стороны феномена случайных связей. Экспериментаторы просили посетителей бара для одиноких, мужчин и женщин, оценить по десятибалльной шкале степень привлекательности присутствующих в зале лиц противоположного пола в 21.00, 22.30 и 24.00. Ближе ко времени закрытия бара рейтинг привлекательности женщин сильно возрастал, а рейтинг привлекательности мужчин практически не менялся. Эти различия оставались достоверными даже с учетом количества выпитого алкоголя.

У женщин — за исключением некоторых категорий, которые, например, занимаются проституцией, — в принципе партнеров меньше, чем у мужчин. Когда мы проводили опросы и спрашивали о желательном количестве партнеров в год, то женщины, как правило, говорят, что это один партнер, зато хороший и постоянный, а мужчины редко говорят об одном партнере — 5-8 партнеров в год.

Кстати, рекордное число потомков оставил диктатор Марокко Измаил Кровавый — 888; максимальное число детей, рожденных одной женщиной — 69 (27 родов, рождались несколько раз двойни и тройни).

— Судя по вашим исследованиям, для женщины главным критерием при выборе сексуального партнера является его статус, а вовсе не внешние данные мужчины.

М.Л. Бутовская: — Тут можно вспомнить сказку о Винни Пухе: «И того и другого. И можно без хлеба». Если есть возможность выбора мужчины молодого, богатого и здорового, то женщины выбирают именно такого. Но комбинация такая выпадает редко (я говорю о выборе постоянного партнера).

Известно, что женщины предпочитают партнеров чуть старше себя. В разных странах и в разных культурах это понятие «чуть» варьируется. В Замбии и Колумбии возраст мужчины как сексуального партнера в среднем на 4,5 года старше, чем возраст женщины. В Польше и Италии соответственно — 3,2 и 3,3 года. В США женщины предпочитают партнеров в среднем на 2,2 года старше себя.

В постиндустриальных странах — минимальные различия, иногда это ровесники, иногда мужчина старше на 1–2 года. Не надо забывать, что в этих странах браки заключаются достаточно поздно. Тогда и получается, что партнеры достаточно близки по возрасту, потому что к 30 годам мужчина как раз уже получает тот самый статус, искомый женщиной, и может обеспечивать семью.

В традиционных культурах женщина может вступать в брак с 16–17 лет. А вот мужчина нет. Ему же надо заработать и на калым, и на отдельное жилье, на подарок будущей жене и ее родственникам… Иными словами, тут должен быть экономический базис, которого в 20 лет трудно достичь. Поэтому в том же самом Египте мужчина-жених — это 30 лет и старше.

— То есть сказка о бедной сиротке Золушке, на которой женился принц, вполне обычная ситуация, а сказка о том, как принцесса вышла замуж за свинопаса с эволюционной точки зрения не имеет под собой оснований?

М.Л. Бутовская: — Совершенно верно, последняя ситуация совершенно нереальна. Разве что в каких-то ситуациях культурного кризиса, когда речь идет о выживании популяции, человек с низким статусом неожиданно становится своеобразным мессией, защитником, спасителем, изобретателем средства от всеобщего недуга и дает народу вторую жизнь. Но тогда его статус автоматически резко повышается, он перестает быть «свинопасом» и становится «рыцарем», получает дворянство и прочее.

Я напомню вам недавнюю очень трогательную и красивую историю — с женитьбой принца датского. Он взял в жены совершенно простую девушку из профессорской семьи. Она очень красивая, обаятельная, хорошо воспитанная девушка. Но она не относится ни к какой знати, не аристократка по происхождению.

— У меня складывается стойкое впечатление, что все культурные стереотипы (стандарты) красоты и привлекательности сложились таким образом, что они в максимальной степени способствуют закреплению благоприятных адаптивных признаков при половом отборе. Так что, действительно за всем — невидимая рука отбора?

М.Л. Бутовская: — Нет, конечно, это не так. Это было бы полнейшим редукционизмом. Например, культуры различаются по своей лояльности в направлении гомосексуалистов. В некоторых культурах их воспринимают вполне терпимо, в некоторых — преследуют. Крайнее проявление — фашистская Германия, где гомосексуалистов просто уничтожали.

Чаще всего существует связь между лояльным отношением к гомосексуальным отношениям и плотностью популяции: там, где плотность популяции очень высока, к гомосексуалистам относятся терпимо. Но, с другой стороны, мы знаем, что количество животных, которые практикуют гомосексуальные связи — такое в животном мире тоже бывает, — увеличивается в ситуации, когда плотность популяции повышается.

То есть, по сути дела, возникает вопрос: можем ли мы говорить о том, что культура действует как бы автономно и никак не ориентирована на реальные условия демографических процессов в популяции? Повышение плотности популяции грозит перенаселенностью, и тогда проблемы возникнут у всех. То, что часть людей добровольно отказываются от размножения, снижает вероятность более скорого наступления ситуации перенаселенности. Напротив, вероятность того, что в сообществах, где плотность популяции очень низка, будет высокий процент гомосексуалистов практически нулевая.

Я бы сказала так: очень часто культура идет параллельно с потребностями той самой популяции, в рамках которой эта культура существует. Люди могут не давать себе отчет в этом и не осознавать, что это так, но это уже дело ученых — проанализировать эти связи.

— Кстати, вы отмечаете в своей монографии, когда анализируете такой вид коммуникаций, как реклама, что достоверно чаще в рекламе стало появляться обнаженное мужское тело. И вы это связываете с распространением субкультуры гомосексуализма.

М.Л. Бутовская: — Я это связываю с тем, что сейчас в обществе произошло раскрепощение проявлений личной сексуальной ориентации, люди стали более лояльно относиться к лицам с нетрадиционной половой ориентацией. Напрашивается вполне очевидный вывод: изображения голых мужчин в большинстве случаев предназначены для мужчин-гомосексуалистов и рост рекламы такого рода у нас в стране отражает усиление влияния субкультуры геев в современном российском обществе. Например, в рекламе сети парфюмерных магазинов в Москве снимаются трансвеститы. Я думаю, что трансвеститы привлекательны в первую очередь для мужчин-гомосексуалистов, а не для женской аудитории. По крайней мере часть женщин в моем окружении сказали, что больше ничего покупать в этих магазинах не будут, потому что им неприятно. Когда они туда идут — у них перед глазами эта реклама, они считают это малопривлекательным зрелищем.

— И все-таки согласитесь: обнаженное женское тело в рекламе стало достаточно привычным, шока не вызывает. А вот почему до сих пор остается неким табу мужское тело в рекламе?

М.Л. Бутовская: — Я бы не сказала, что это табу. С моей точки зрения, это менее привлекательно. Как я уже сказала, мужское тело привлекательно только для определенной категории мужчин, остальные мужчины на это никак не «клюют», себя с этим человеком не ассоциируют. А для женщин абстрактное мужское тело как таковое не является стимулом, который заставил бы их покупать рекламируемый таким образом продукт.

Почему женское тело в рекламе привлекательно для мужчин — понятно. А почему женское тело привлекательно для женщин? Потому, что психология женщины такова, что она ассоциирует себя с женщиной в рекламном материале: если они купят этот продукт — они будут похожи на нее. Мужчины не «вставляют» себя в тело человека из рекламы. А женщины думают, что они тоже станут привлекательны, как та дама, которая изображена в рекламе какой-нибудь косметики.

— Еще одна активно обсуждаемая в последнее время тема — гормональные маркеры привлекательности, или знаменитая проблема 90–60–90. Что вы можете сказать по этому поводу?

М.Л. Бутовская: — У нас в обществе примерно с 80-х годов прошлого века эту формулу 90–60–90 стали четко воспроизводить. Насколько она культурно специфична или же за этим стоят какие-то эволюционные сюжеты? Сначала исследователи смеялись, с ходу отвергая второй вариант. А потом решили: а дай-ка мы проверим, в чем тут дело. И тут был получен сенсационный, по сути дела, материал. Оказалось, что соотношение 90–60–90 не праздное, что оно символизирует собой некую универсальную формулу, которая позволяет идентифицировать репродуктивно способную женщину. Такая женщина своим телом сообщает мужчине, что именно ее следует выбирать в половые партнерши, потому что ее дети будут здоровы и успешны.

Однако необходимо подчеркнуть, что речь идет не о реальном объеме 90–60–90 см, а о соотношении объема талии к бедрам и о соотношении объема бюста к талии. Например, известно, что соотношение талии к бедрам в пределах 0,68–0,7 сообщает о том, что у этой женщины оптимальный уровень женских половых гормонов и достаточно низкий уровень мужских половых гормонов. Это свидетельствует о ее хорошем эндокринологическом статусе и физическом здоровье в целом. Это значит, во-первых, что она небесплодна — а это немаловажный фактор при выборе сексуального партнера — и, во-вторых, что ее дети будут здоровы.

Достаточно большое отношение объема груди к талии тоже имеет значимый смысл. Хорошо развитая грудь у женщины как раз является маркером того, что уровень одного из половых гормонов, эстрадиола в данном случае, в 2–3 раза выше по сравнению с другими женщинами, имеющими менее пышную грудь. А это говорит о том, что вероятность зачатия у женщин с достаточно выраженным отношением бюста к талии, выше.

Природа сориентировала эстетику мужского восприятия женского тела таким образом, чтобы они просто такую форму тела предпочитали остальным.

— Другой такой маркер женской привлекательности для мужчин — блондинка с голубыми глазами. За этим тоже какая-то эволюционная целесообразность?

М.Л. Бутовская: — Такое восприятие женщины в большей степени характерно для европеизированной культуры. Блондинкам с голубыми глазами в монголоидной или в негроидной популяции, вы сами понимаете, нечего ожидать.

Эти признаки — более светлая кожа, более светлые волосы — если говорить о европеоидной популяции, чаще всего говорят о том, что уровень эстрогенов в крови у женщины выше. Мало того, это сигнал о том, что она находится на пике своей репродуктивной способности, максимально способна к зачатию. Такого пика женщины достигают в возрасте 17–19 лет, а дальше у них волосы темнеют и кожа становится более темной.

— Если обобщенно сформулировать символ женской привлекательности, то это, похоже, будет кукла Барби?

М.Л. Бутовская: — Кукла Барби, как ни странно, действительно представляет собой такой вариант выраженной сексуальности. У нее есть все те признаки, которые действуют возбуждающе на мужчину. Здесь все продумано. Когда создавалась эта фигурка, все было просчитано правильно. За исключением одной детали.

Американцы не учли, создавая Барби, что в США присутствуют и другие расовые типы. Тем самым они сильно ущемили детей афроамериканцев и латиноамериканцев, равно как и выходцев из Азии. У маленьких афроамериканок появились даже проблемы с собственной идентичностью: девочки хотели походить на эту куклу Барби и очень часто, когда им показывали людей разных рас и просили сказать, к какой из этих рас принадлежат они сами, эти афроамериканки показывали на портреты европейцев. Проблема оказалась столь серьезной, что в итоге после целого ряда выступлений и докладов антропологов были созданы черная подружка Барби, а потом и подружка-индианка. Это имеет смысл, потому что, когда идет формирование гендерного стереотипа у детей, то игрушки, конечно, очень сильно влияют на этот стереотип.

Правда, говоря о случае с Барби и ее новыми вариантами, нужно заметить, что выпуск кукол с темным и смуглым цветом кожи, темными вьющимися и волнистыми волосами не решили проблему полностью. Неучтенными оказались типичные для афроамериканок, индианок пропорции тела. Надо думать, что эту проблему также будут активно обсуждать американские антропологи, и владельцы кукольного бизнеса вынуждены будут принять и эти рекомендации ученых.

— А каковы эволюционные критерии мужской привлекательности?

М.Л. Бутовская: — Стандартно кажутся привлекательными мужские фигуры с узкими бедрами и широкими плечами. Это связано с уровнем тестостерона в их крови и говорит о том, что когда у такого мужчины проходило развитие организма, у него все было в норме с половыми гормонами. В данном случае это тоже подсказка для женщины. Ведь если были какие-то нарушения — допустим, узкие плечи, широкие бедра, — то речь может идти о том, что у мужчины повышенный уровень женских половых гормонов. А это, в свою очередь, может говорить о бесплодии мужчины. Или, например, повышенное жироотложение на бедрах у мужчин, как правило, сигнал о том, что мужчина лечится от рака простаты. (А это лечение как раз предполагает использование препаратов на основе женских половых гормонов.)

Вообще стереотип восприятия пола складывается из набора признаков. Какие-то признаки вечные (профиль лица у мужчины или грудь у женщины), а какие-то признаки могут меняться (длина волос у мужчин и женщин, юбка и брюки, украшения — кольца, серьги, бусы и прочее).

— Но вспомним повальную моду в 60-х годах на узкобедрых девушек с плоской грудью, выразителем которой была британская супермодель Твигги.

М.Л. Бутовская: — Это скорее было индикатором того, что западное общество находится в ситуации пищевого благоденствия. По данным Сильверстейна с соавторами, подобный стандарт физической привлекательности сохранялся до начала 1980-х годов и был самым длительным в истории ХХ века периодом, когда женщинам предлагался подобный стандарт физической привлекательности.

Как только общество попадает в ситуацию катаклизмов и проблем с пищевыми продуктами, сразу стереотипы меняются в пользу пышногрудых и пышнотелых женщин. В традиционных обществах, например, женщины всегда таковы. Прежде всего не у кочевников и скотоводов, а у тех, кто занимается растениеводством. Там очень многое зависит от урожая или неурожая. А у скотоводов в этом смысле меньше зависимость от капризов природы.