Жажда ненависти и разрушения? (Л. Берковиц)

В 1932 году Лига Наций предложила Альберту Эйнштейну выбрать какого-либо выдающегося человека и обменяться с ним мнениями по наиболее актуальным проблемам современности. Лига Наций хотела опубликовать дискуссию, чтобы способствовать этим общению интеллектуальных лидеров современности. Эйнштейн согласился и предложил обсудить причины возникновения международных конфликтов. В памяти ученого еще живо сохранились воспоминания о чудовищной бойне Первой мировой войны, и он полагал, что нет вопроса важнее, чем «поиск какого-либо способа избавить человечество от угрозы войны». Великий физик, безусловно, не ждал простого разрешения этой проблемы. Подозревая, что воинственность и жестокость таятся в человеческой психологии, он обратился к основателю психоанализа Зигмунду Фрейду за подтверждением своей гипотезы. Как происходит, спрашивал Эйнштейн у пионера исследования человеческой души, что ухищрения пропаганды настолько успешны и людей можно побудить к войне? Не обладают ли люди внутренней «жаждой ненавидеть и уничтожать», обычно скрытой, но которую легко возбудить и раздуть до «мощи коллективного психоза»? (Einstein, 1933).

Для Фрейда этот вопрос был относительно новым. В предшествующее войне десятилетие он не уделял в своих размышлениях особого внимания источникам человеческой агрессивности. За некоторыми исключениями, в историях болезней его пациентов гнев и ненависть рассматривались только в связи с сексуальными импульсами, и (по словам Эрика Фромма) «ему просто не удавалось придать проблемам агрессивности какое-то особое значение».

Но теперь, после ужасов Первой мировой, жестокость человеческого поведения была слишком очевидна. Находясь в состоянии депрессии и все более мрачно глядя на человечество в целом, к 1920 году Фрейд изменил свою интерпретацию агрессии и стал уверен в том, что физик еще только подозревал. «Да,— ответил он Эйнштейну,— люди действительно одержимы ненавистью и стремлением убивать. Активный инстинкт ненависти и уничтожения живет в глубине человеческой личности» (Freud, 1933/ 1950).

Имеем ли мы право отрицать мрачную концепцию Фрейда? Обречено ли человечество вечно носить Каинову печать? Война в том или ином виде представляется неизбежной. Первая мировая война, с миллионами смертей и еще большим числом искалеченных, продолжилась всего поколение спустя новым мировым пожарищем, породившим еще больше смертей и разрушений, и битвы не прекращаются до сих пор. По оценке обозревателя газеты «Нью-Йорк тайме» Джеймса Рестона, по крайней мере 17 миллионов людей погибли в войнах в период с 1946 года (New York Times, 3 июня, 1988). В одном только 1987 году на земном шаре велось около 25 различных войн. В XII веке трубадур слагал песню о том, что его «сердце переполняла радость», когда он видел «мертвецов на остриях копий./ И великие и ничтожные/ падали в рвы и в траву». «...Господа, — восклицал он, — заложите владения, замки и города./ Но никогда не кончайте войну!» (Bertrand de Born, 1182-1215). Неужели даже сейчас, в конце XX века, человеческие сердца продолжают петь от радости при виде резни?

Даже если противники не сражаются друг с другом с помощью высокотехнологичного оружия, ограбления и убийства в изобилии происходят на улицах наших городов. Чем можно объяснить миллионы военных игрушек, распродаваемых каждый год,— солдатиков, Властелинов Вселенной, роботов-убийц, монстров, космические корабли, оснащенные оружием будущего? Взрослые, так же как и маленькие дети, по-видимому, чувствуют вкус к насилию. Обязан ли этот аппетит популярности фильмов и телепередач, изображающих насилие и жестокость, как, например, картины Клинта Иствуда «Грязный Гарри» или «Рембо» Сильвестра Сталлоне, не говоря уже о «Техасской резне электропилами»? Может быть, эти игрушки, фильмы и телепередачи рассчитаны на стойкую тягу к насилию, ненасытную жажду ненависти и разрушения, уходящую корнями в биологическое прошлое человечества?

В течение столетий различные исследователи человеческого поведения верили в существование стремления к насилию. И в последние годы немало теоретиков, включая профессиональных зоологов и психиатров, настаивают на том, что мы рождаемся с сильным побуждением ненавидеть и уничтожать. Одним из таких теоретиков был Конрад Лоренц, нобелевский лауреат, основатель этологии — науки, изучающей поведение животных в естественных условиях. В книге, привлекшей к себе значительное внимание в западном мире в бурные 60-е годы, когда протесты и мятежи сотрясали многие американские и европейские города, Лоренц отстаивал точку зрения о том, что люди, как и другие виды животных, обладают врожденным агрессивным драйвом (Lorenz, 1966). Кто смог бы обоснованно отрицать это? — спрашивал Лоренц. Он понимал, что некоторые люди, пожалуй, оспорят такой взгляд,— люди, обладавшие, как он считал, незаслуженно либеральной верой в способность человека к совершенствованию. Эти люди, настаивал Лоренц, гнались за иллюзией. Они стремились приписать социальное зло — например, насилие — недостаткам окружения, которые можно ликвидировать. По мнению Лореца, они отказывались признать, что все эти социальные проблемы в действительности возникали из-за неуправляемой человеческой природы.

Очевидно, имеет очень важное значение, действительно ли люди от природы одержимы страстью к насилию. Мы должны оценить право этой точки зрения на существование. Я начну с краткого рассмотрения понятия инстинкта, а затем исследую, что имели в виду Фрейд, Лоренц и другие теоретики, когда использовали этот термин. Затем я докажу, что, вероятно, в поведении человека действительно могут прослеживаться наследственные влияния, но вовсе не обязательно они будут оказывать именно такое воздействие, как предполагали Фрейд, Лоренц и другие.

Одержимы ли люди инстинктом насилия? Что такое инстинкт?

Для того чтобы оценить понятие инстинктивного влечения к агрессии, нужно сперва прояснить значение термина «инстинкт». Это слово используется совершенно по-разному, и не всегда можно с уверенностью утверждать, что именно подразумевается, когда говорят об инстинктивном поведении. Мы иногда слышим, что человек под влиянием внезапно возникшей ситуации «действовал инстинктивно». Значит ли это, что он отреагировал генетически запрограммированным способом или что он или она отреагировали на неожиданную ситуацию не подумав? См. →