Значение мыслей (Л. Берковиц)

Люди, конечно, действуют так, как они думают, а их мысли, разумеется, могут влиять на то, что они делают и как себя чувствуют, находясь в состоянии эмоционального возбуждения. Оценки и атрибуции, естественно, не имеют подавляющего значения, но определенно могут оказывать существенное влияние. По крайней мере, интерпретации могут определять, будет ли событие приятным или неприятным, насколько сильны окажутся результирующие чувства и станут ли действовать сдерживающие силы (ограничения).

Необходимо также иметь в виду, что когнитивные процессы могут действовать и другими путями, а не только через оценки и атрибуции. Дальше в этой главе я буду обсуждать некоторые из этих влияний.

Сохранение враждебности: негативные влияния «переживания» в мыслях того, что произошло

Болес 40 лет назад Теодор Ньюкомб, один из ведущих специалистов в социальной психологии, сделал наблюдения относительно того, почему враждебные установки часто оказываются столь устойчивыми. Когда кто-то нас разозлит, отмечал Ньюкомб, мы склонны отвернуться от этого субъекта и прервать дальнейшее общение с ним (Newcomb, 1947). Наше нежелание иметь дело с оскорбившим нас может означать, что мы не сможем получить никакой смягчающей или благоприятной, свидетельствующей в пользу этого человека информации и, как результат, будем продолжать видеть его или ее в черном свете. Кроме того, как отмечал А. Тессер из университета Джорджии, наше отрицательное мнение может усиливаться с течением времени (Sadler & Tesser, 1973; Tesser, 1978; Tesser & Johnson, 1974). Интересно, не этот ли факт имел в виду английский поэт У. Блейк, когда писал в «Дереве яда»:

Враг обиду мне нанес —
Я молчал, но гнев мой рос.

Перевод С. Я. Маршака

Заострение и усиление негативной концепции

Почему негативные мнения людей о других людях часто усиливаются? Одна из возможных причин, которой придает большое значение Тессер, состоит в том, что когда рассерженные люди продолжают думать о фрустрировавшем их человеке, их представление о нем претерпевает определенное заострение. Не получая противоположной информации, они забывают несогласующиеся детали, которые раньше затемняли образ другого человека. И они становятся более категоричными в своих оценках центральных черт сформировавшегося у них негативного образа. Гнев поэта мог стать сильнее не потому, что он не выразил свои чувства, а потому, что он изолировал себя от любой возможной информации о своем враге и постоянно думал об этом человеке, тем самым усиливая свое неблагоприятное мнение о нем.

Мысли могут стимулировать чувство гнева и агрессивные побуждения

Гипотеза ассоциативной сети говорит нам также и о следующем: как чувство гнева вызывает враждебные мысли, так и негативные мысли о ком-то могут активировать чувство гнева и даже агрессивные побуждения. Таким образом, в «Дереве яда» поэт остается возбужденным и, может быть, даже стимулирует себя к еще более сильному гневу, продолжая думать и думать о дурных чертах и/или скверном поведении своего врага. Помимо того, что сохраняется неизменной негативная установка (враждебность), его мысли вызывают у него гнев, стимулируя другие враждебные мысли, и возбуждают стремление причинить вред своему врагу.

В этой связи А. Бандура отмечал, что люди могут сексуально возбудиться собственными эротическими фантазиями, могут испытывать чувство страха, воображая опасные ситуации, и «могут вгонять себя в состояние гнева, без конца пережевывая в мыслях нанесенные им обиды». Он иллюстрирует этот процесс, приводя пример мужа, постоянно размышляющего о предполагаемой неверности своей жены. Этот человек в течение двух лет только и думал о том, как его жена поцеловала другого мужчину на вечеринке в канун новогоднего праздника. Потом, возбужденный сценой убийства, показанной по телевидению, он застрелил своего мнимого соперника (Bandura, 1973, р. 45). Как и во всех подобных случаях, эмоционально насыщенные мысли у этого человека активировали чувства, образы и даже побуждения к действию — все факторы, имеющие то же самое значение и, таким образом, ассоциированные с его мыслями.

Понятие «прайминга» (priming)

Психологи, интересующиеся влияниями когнитивных процессов, обычно обозначают описанный выше феномен словом «прайминг». В основном при этом имеется в виду то, что инициальные мысли служат «затравкой» (делают доступными сознанию) для других, семантически близких мыслей. Так как эти мысли обычно не слишком доступны сознанию индивида, велика возможность, что они будут актуализироваться, если ситуация окажется подходящей. Здесь особенно важно то, что «затравочные» мысли способны активизировать в сознании человека того или иного рода концепцию или схему интерпретации и что эта схема может определять, как будет истолковываться релевантная информация. (Теоретический анализ, предлагаемый мной в данной книге, идет дальше, предполагая, что мысли связаны в памяти не только с эмоциями, но и с экспрессивно-моторными реакциями, так что активирование любого из этих компонентов в ассоциативной сети воздействием первичного стимула будет активировать и другие компоненты).

Многие социально-психологические эксперименты, посвященные исследованию данного феномена, имеют прямое отношение к агрессии. В общем, они продемонстрировали, что даже, казалось бы, невинные столкновения с теми или иными вещами, имеющими враждебное значение, могут возбудить враждебные мысли, которые затем могут формировать наши впечатления о других людях. Таким образом, если, например, нам случается прочитать какие-то отрывки из книги, наполненные словами, имеющими враждебное значение, то в течение какого-то времени после этого с большой вероятностью мы можем негативным образом интерпретировать неоднозначное поведение других людей. Что, может быть, еще более важно, все это может вести к открытой агрессии.

Этот эффект наблюдался в эксперименте, проведенном Ч. Карвером, Р. Ганелленом, У. Фромингом и У. Чамберсом (Carver, Ganellen, Framing & Chambers, 1983). В первой фазе эксперимента испытуемые, якобы для исследования процессов обучения, получили 30 наборов из четырех слов. Их попросили составлять из этих наборов осмысленные, состоящие из трех слов предложения. Одна группа испытуемых была подвергнута воздействию с целью возбуждения враждебной «затравки». Испытуемые этой группы получили наборы слов, 80% которых имели враждебное содержание (например, «бьет, он, ее, им»). Вторая группа испытуемых получила набор слов, 80% которых имели нейтральное значение (например, «дверь, укреплять, он, открытый»). Вскоре после этого участники эксперимента проходили через процедуру «обучения» посредством так называемой «машины агрессии» Басса (см. главу 13); в процессе которой они должны были наносить удары сокурснику электрическим током каждый раз, когда тот допускал ошибку в серии, состоящей из 20 проб.

Как и предполагалось, исходя из теории, те испытуемые, которые составляли предложения, имеющие враждебное значение, проявляли большую суровость, наказывая «ученика», сравнительно с испытуемыми контрольной группы, которым пришлось составлять лишь немного враждебных сентенций. В то время как средняя интенсивность ударов электротоком в контрольной группе равнялась показателю 2,2 единицы (по шкале от 1 до 10), у испытуемых, подвергавшихся враждебной «затравке», этот показатель равнялся 3,3 единицы, т. е. был значительно выше.

В ряде моих собственных экспериментов были получены сходные результаты, хотя я и не всегда интерпретировал их с точки зрения эффекта «прайминга». Какая бы терминология ни использовалась, подобные исследования показали, что демонстрация материала с враждебно-агрессивным значением — например, сцен насилия на кино- и телеэкранах — способствует усилению недружелюбности к другим людям и может даже интенсифицировать проявление явной агрессии. Я буду рассматривать все это более подробно в главе 7 при обсуждении влияния демонстрации насилия в масс-медиа. Здесь приведу только один пример эксперимента, который показал, что мы вряд ли будем иметь «катарсический» эффект разрядки накопившихся агрессивных побуждений посредством враждебного юмора. На самом деле подобный юмор может даже провоцировать враждебное поведение по отношению к другим людям.

В этом эксперименте испытуемые женщины слушали запись враждебного или невраждебного рутинного юмористического разговора после того, как они прослушали запись разговора женщины, желающей получить работу, высказывающей либо нейтральные, либо язвительные замечания в адрес студенток университета. Затем они оценивали претендентку на получение работы, думая, что их оценки могут повлиять на ее шансы получить эту работу. Язвительные замечания побуждали оскорбившихся испытуемых к более жестким оценкам женщины, желающей получить работу. Хотя две группы испытуемых не отличались в плане их юмористического настроя, те из них, которые были оскорблены претенденткой на получение работы, оценивали ее более негативно, прослушав враждебный юмор, нежели те, которые не слушали ее язвительных комментариев (Berkowitz, 1970 а).

Данные этого исследования могут помочь нам понять поведение ревнивого мужа, о котором я упоминал выше. Он был готов атаковать своего мнимого соперника, поскольку все время оставался возбужденным непрестанным мысленным «пережевыванием» воображаемого оскорбления, нанесенного ему этим человеком. Сцена насилия, увиденная им на телеэкране, продуцировала у него агрессивные мысли и усилила его агрессивное побуждение. В результате он стал еще более разъяренным и атаковал соперника. Совершенно очевидно, он не истощил свой гнев, предаваясь агрессивным фантазиям или созерцая сцены, в которых люди избивали друг друга. Демонстрация подобных зрелищ делает людей более агрессивными, чем они могли бы быть.

Мысли влияют на сдерживание агрессии

Помимо возбуждающего влияния, мысли могут влиять на нас, ослабляя или усиливая действие психологических механизмов сдерживания. До сих пор я акцентировал в этой книге негативную сторону, условия, которые побуждают нас вести себя грубо или агрессивно, но мало говорил о позитивной стороне человеческого характера. Всякое целостное описание человеческой агрессии должно учитывать также и позитивные человеческие качества и, в частности, относительно цивилизованный характер нашего поведения в повседневной жизни. Подавляющее большинство людей лишь редко проявляет физическую агрессию. Мы не занимаемся тем, чтобы выискивать, на кого бы напасть, и не стремимся вступить в драку с первым встречным. Если мы и атакуем кого-либо физически или вербально, то это случается нечасто, — в общем, большинство из нас в большей или меньшей степени не склонны причинять зло другим людям. См. →