Социальное влияние в борьбе с насилием (Л. Берковиц)

Наибольшего прогресса в деле борьбы с жестокостью и насилием в Америке можно достичь принятием действенных мер по улучшению условий жизни семей и общин в городах, особенно для бедных, живущих в трущобах своих гетто. Именно эти нищие гетто порождают жестокие преступления.

Быть бедным молодым человеком; не иметь хорошего образования и средств, чтобы вырваться из гнетущего окружения; желать обрести права, предоставляемые обществом (и доступные для других); видеть, как другие незаконно, а часто и жестоко действуют для достижения материальных целей; наблюдать безнаказанность этих действий — все это становится тяжелым бременем и оказывает ненормальное влияние, которое толкает многих к преступлениям и правонарушениям. Если к тому же этот молодой человек принадлежит к афро-американской, пуэрториканской или другой латиноамериканской расе, то, помимо прочего, он испытывает на себе давление дискриминации и сегрегации, усиливающих воздействие криминогенных сил.

В этом заявлении Национальная комиссия по изучению причин и способов предотвращения жестокости перечислила основные факторы, вносящие свой вклад в высокий уровень тяжелых преступлений в американском обществе. Мы видим здесь обвинение неблагоприятному влиянию семьи и констатацию факта, что в большей степени насильственное поведение ассоциируется с молодым возрастом и мужским полом. Однако более чем в каких-либо других документах Комиссия акцентирует внимание на том, что я называю «социальные стрессоры»: тяжелые социальные условия, вызывающие дистресс и страдания. По моим предположениям, неблагоприятные жизненные условия могут активировать враждебное мышление, формировать наклонность к жестокости и способствовать развитию антиобщественных форм поведения.

Социально-экономические факторы, вызывающие стресс

Социологи давно высказывают мнение, что насилие в американском обществе во многом зависит от неблагоприятных материальных обстоятельств в сочетании с социальными условиями. Например, мы знаем, что преимущественную часть жестоких преступлений совершают представители рабочего класса или люди, занимающие невысокое общественное положение. В ранее приведенном примере из работы Готтинга больше половины мужчин, совершивших в Детройте убийство жен или приятелей своих дочерей, занимали относительно невысокое социальное положение. Почти две трети из них были безработными. Демографические характеристики городских районов, в которых совершается большое количество убийств, также подчеркивают криминогенное влияние нищеты. Согласно показательному исследованию, проведенному в Кливленде, штат Огайо, самый высокий уровень убийств наблюдается в самых бедных районах города. Для жителей этих районов характерны: низкий средний уровень доходов; низкий уровень образования; жители, работающие на низших должностях; разваливающиеся и перенаселенные дома (Bensing & Schroeder, 1960; резюме в: Braucht et al., 1980, p. 319).

Изучение взаимосвязей между уровнем преступности и социальными и экономическими характеристиками районов проживания крупных городов страны выявили аналогичную картину. Это исследование особенно интересно, так как оно, по всей видимости, глубже других проникает в проблему.

Джудит Бло (Judith Blau) и Питер Бло (Peter Blau) сопоставили уровни убийств и нападений, совершенных в 1970 году в 125 районах крупнейших метрополий Соединенных Штатов Америки с различными социальными и экономическими статистическими данными. Они выявили, что в общинах с наиболее бедными людьми, а также с наибольшей концентрацией афро-американцев самое высокое соотношение числа совершенных убийств к численности общины. Удивительнее всего было то, что эта связь между нищетой и уровнем убийств имела тенденцию исчезать, когда социологи брали в расчет разницу в доходах в данном районе. Другими словами, количество тяжких преступлений в данной общине в большей степени представлялось результатом неравенства в доходах между ее жителями, чем зависело от доли населяющих ее бедняков.

Джудит и Питер Бло, как и другие исследователи, установили, что во всех районах с большим удельным весом чернокожего населения уровень убийств выше. Чтобы выяснить, влияет ли на взаимосвязь между расой и тяжкими преступлениями расовое неравенство в доступности хороших и дорогих вещей, социологи с помощью компьютера вывели индекс социально-экономического неравенства между белыми и чернокожими для каждого района метрополии. Действительно, этот показатель во многом, но не во всем, играет важную роль в соотношении процентного количества проживающих в районе чернокожих и тамошним уровнем жестоких преступлений.

Рассмотрев полученные результаты, Джудит и Питер Бло делают следующий вывод:

Высокий уровень тяжких преступлений — отчасти цена расового и экономического неравенства. В обществе, построенном на принципе «все люди равны изначально», экономическое неравенство... [особенно связанное с расовой принадлежностью] попирает дух демократии и может стать причиной отчуждения, безысходности и конфликтов. ...Социально-экономическое неравенство между расами и внутри их непосредственно влияет на высокий уровень преступлений, связанных с насилием над личностью (Blau & Blau, 1982, p. 126).

Акцент на социально-экономическом неравенстве как источнике социального стресса кажется весьма обоснованным, но, возможно, эти ученые поторопились свести к минимуму неблагоприятное влияние самой бедности. Другие ученые получили более серьезное подтверждение связи роста нищеты с ростом уровня насильственных преступлений со смертельным исходом. Так, Керк Уильяме подтвердил связь высокого уровня убийств в районе с наличием ярко выраженного расового неравенства в социально-экономическом статусе, выявленную Джудит и Питером Бло, но он также установил прямую связь бедственного социального положения с относительно высоким уровнем убийств. Уже упоминавшаяся работа Уильямса и Флюеллинга по изучению убийств в крупных городах страны также подтверждает влияние бедности на убийства. Воспользовавшись некоторыми из индексов, введенных Бло, эти ученые установили, что в общинах с высоким уровнем числа убийств на душу населения, как правило, самый высокий процент проживающих бедняков и самая высокая плотность населения. После обобщения этих данных появляются все основания утверждать, что бедность способствует росту преступлений, связанных с насилием.

Необходимо отметить, что не только экономические лишения формируют неблагоприятные социальные последствия. Как уже неоднократно отмечалось в этой книге, по-видимому, все, что усиливает бедственное положение, может воздействовать на формирование жестокого отношения к окружающим. Мы определенно можем рассматривать неравенство в доходах как источник раздражения. Люди, неудовлетворенные жизненными условиями, которые большинство из нас воспринимают как само собой разумеющееся, вполне способны обижаться на существующие различия, и эти обиды могут сильно воздействовать на формирование агрессивных наклонностей. Помимо этого, согласно некоторым исследованиям, инфляция, так же как и высокий уровень безработицы, способствуют появлению неуверенности в своем экономическом положении, что также может внести определенный вклад в дистресс, а следовательно, и в рост числа убийств.

Вспомним, что изнуряющая жара может вызывать стресс. Проявление жестокости имеет тенденцию возрастать при неблагоприятных атмосферных условиях. Психолог Грег Андерсон (Graig Anderson) из университета Миссури, Колумбия, провел последовательное изучение этого вопроса и получил лучшие из имеющихся на сегодняшний день свидетельства влияния высокой атмосферной температуры на агрессивность. Одна из его работ, проведенная совместно с Донной Андерсон (Dona Anderson), тесно связана с рассматриваемыми вопросами. Ученые проанализировали ежедневное число агрессивных преступлений (убийства и изнасилования) и неагрессивных (вооруженные ограбления и поджоги) в Хьюстоне, штат Техас, за двухлетний период (с 1980 по 1982 г.) и затем исследовали взаимосвязь числа преступлений и высокой атмосферной температуры. Они установили, что количество неагрессивных преступлений не зависело от температурных условий, тогда как самое большое количество преступлений, связанных с насилием над личностью, приходилось на самые жаркие дни (Anderson & Anderson, 1984).

Я считаю ошибкой игнорирование этих открытий под предлогом того, что в жару большее число людей выходит на улицы. В настоящее время имеется достаточно много свидетельств, полученных и путем лабораторных экспериментов, и исследованием в естественных условиях, подтверждающих, что высокая температура воздуха действительно неблагоприятна и активизирует агрессивные наклонности (см.: Anderson, 1989). Следовательно, разве нельзя предположить, что человек, страдающий от жары — а может быть, и от других неблагоприятных факторов, например нищеты, безработицы и расовой дискриминации, — может легко раздражаться от того, что он воспринимает как аномальное поведение? Если такая личность имеет устойчивую склонность к агрессии, если сдерживающие факторы в это время ослаблены, а оружие окажется под рукой, в припадке гнева он может убить предмет своего раздражения.

Социальная дезорганизация

Помимо положения, что агрессия нередко является реакцией на неблагоприятные обстоятельства, я неоднократно подчеркивал, насколько важно сохранить самообладание в управлении такими реакциями. По большей части я уделял внимание индивидуальным различиям в склонности к агрессии, но очевидно также, что внешние социальные условия могут в равной степени влиять и на степень самообладания, и на частоту его ослабления. Обстоятельства могут, прямо или косвенно, сказать людям, что данное агрессивное действие является правонарушением и если они проявят жестокость или насилие, то могут понести наказание. С другой стороны, в иных ситуациях некоторые люди могут посчитать, что будет правильно ударить другого и что вероятность наказания за нападение на сверстников или представителей власти невелика.

Социальная дезорганизация имеет тенденцию снижать сдерживание проявления агрессивности. Как уже давно признано социологами (и подчеркивается некоторыми теоретиками), контроль в естественной среде и в исправительных заведениях помогает сохранять общественный порядок. Людей, склонных к нарушению закона — к грабежам, воровству, к нападению на своих врагов, — угроза наказания во многом сдерживает от активной противозаконной деятельности. Влияние агентов социальных служб (куда входят члены семьи, соседи, сотрудники и специалисты агентств по принудительному выполнению закона) обычно ослабляется экономическими и социальными стрессорами. Люди, страдающие от плохих жизненных условий, становятся недоверчивыми, особенно к посторонним. Частично основой недоверия может стать реальное опасное окружение, но недоверие может формироваться и на основе раздражения и враждебных мыслей. Так как такие люди погружены в размышления о собственных разочарованиях и тревогах, они относительно безразличны к мнению других членов общества. Некоторые из них склонны к выработке установок и ценностей, благоприятствующих совершению преступления. С их точки зрения, обществу доверять нельзя. Окружающий мир наполнен жадностью, лживостью, взяточничеством и развращенностью. Они думают, что должны создать собственные правила жизни и сами позаботиться о себе, если хотят получить то, что им надо. Общество унижает их достоинство, следовательно, множит их проблемы, а официальные власти уделяют им слишком мало времени и внимания.

Многие чикагские социологи хорошо известны своими новаторскими работами по проблемам социальной дезорганизации в центральных районах крупных американских городов. По словам двух из этих авторов, это «районы с разрушающимися зданиями, перенаселенные людьми... экономически зависимыми, живущими в арендуемых домах... и поддерживающими связь только с некоторыми организациями и ведомствами» (Sutherland & Cressey, 1960, p. 159-160).

Такие условия характерны для многих городских негритянских гетто, и зачастую именно в них социальный контроль весьма низок. «В широком смысле американское общество никак не присутствует в различных гетто, если не считать телевидения, — отмечает один из исследователей. — Полицейские избегают совершать там обходы, большинство школ ничему не учат, отцы не живут с семьями, преступления остаются безнаказанными» (Lemann, 1991, р. 20).

Помимо переполненных и разрушающихся домов, школ, в которых нет никакого порядка, и семей без отцов, превалирующих в гетто, социальная дезорганизация проявляется и другим образом. Некоторые социологи указывают на конфликт между существующими нормами и ценностями как на фактор, вносящий основной вклад в социальную дезорганизацию. Люди просто не знают, что думать. Они путаются, тревожатся и возмущаются, когда общество требует от них законопослушания и тяжелой работы для преуспевания в жизни, а они видят, что честные труженики ничего не добиваются, тогда как ни в чем не отказывающие себе криминальные личности имеют деньги и социальное положение. Когда людей рвут на части такие противоречия, их приверженность к установленным правилам ослабевает. Дезорганизация проявляется также в большом количестве юношей, бросающих школу и остающихся без образования; в высоком уровне незаконнорожденных детей; и, согласно некоторым Исследованиям, в высоком уровне разводов.

Какими бы ни были отдельные индикаторы этого состояния общества, по данным всех социологов со времен Эмиля Дюркгейма (Emile Durkheim), работавшего в конце XIX — начале XX веков, и до наших дней, и особенно по материалам специалистов так называемой Чикагской школы криминологии, социальная дезорганизация является основой распространения преступности и роста числа убийств. Ее влияние можно проследить по статистике взаимосвязи частоты разводов и количества убийств в районе. Независимые исследования Джудит и Питера Бло и Керка Уильямса и Роберта Флюеллинга показали, что в городских районах с высоким уровнем разводов также довольно высок уровень убийств на душу населения, даже при исключении влияния фактора уровня доходов. Несомненно, что в общинах с часто распадающимися семьями ослаблены социальные правила и нормы и агрессия, вероятнее всего, не подавляется (Blau & Blau, 1982, Williams & Flewelling, 1988).

Влияние субкультуры, общих норм и ценностей

Сокращение деловой активности приводило к росту убийств, совершаемых белыми, и даже к большему числу самоубийств среди них. По-видимому, экономические трудности не только до некоторой степени повышали агрессивные наклонности белых, но и формировали у многих из них самообвинения в возникших финансовых проблемах.

И наоборот, спад деловой активности приводил к снижению уровня убийств, совершаемых чернокожими, и имел сравнительно небольшое влияние на уровень самоубийств в этой расовой группе. Не могло ли быть так, что при наступлении тяжелых времен неимущие чернокожие видели меньше различий между своим положением и положением других людей? См. →