Продолжительность и устойчивость суточных ритмов как фактор риска развития депрессии

Исследование, показывающее связь продолжительности и устойчивости суточных ритмов с уровнем депрессии.

Введение

Известно, что продолжительность и устойчивость суточных ритмов у людей варьирует. Традиционно выделяются хронотипы совы (личности с выраженной увеличенной продолжительностью суточного ритма), жаворонка (личности с выраженной уменьшенной продолжительностью суточного ритма), голубя (личности с примерным совпадением суточного ритма с астрономическими сутками) и дизритмика (аритмика, личности с невыраженным суточным ритмом).

Жаворонки легко просыпаются, легко засыпают, наиболее продуктивное время суток для них — утро, к вечеру могут чувствовать утомление. Совы неохотно отходят ко сну, склонны поздно просыпаться, наиболее продуктивное время суток для них — вечер или ночь, утром могут чувствовать себя сонными. Голуби относятся к промежуточному типу между этими двумя, не имея серьезных колебаний производительности в течение суток и не испытывая серьезных неудобств при раннем или позднем отходе ко сну или пробуждении.

Есть предположение, что разница между ними состоит в продолжительности субъективного суточного ритма, не в точности равной продолжительности астрономических суток. У жаворонков эта продолжительность меньше 24 часов, у сов — больше. Физиологические причины этого явления являются предметом обсуждения.

По устойчивости ритмов люди, независимо от хронотипа могут быть выраженными ритмиками, режим которых не предусматривает колебаний, они ложатся и встают в одно и то же время, испытывая неудобства при вынужденном изменении режима, смене часовых поясов или переходе на сезонное время; невыраженными ритмиками, режим которых может изменяться в зависимости от обстоятельств без серьезных неудобств, и аритмиками, режим которых мало зависит от астрономических суток и которые испытывают неудобства при необходимости подчиняться строгому режиму.

Согласно одной из гипотез деление людей на хронотипы вызвано эволюционной необходимостью — стае требуются бодрствующие наблюдатели независимо от времени суток. Жаворонки обеспечивали «дежурство» по утрам, совы — по ночам, аритмики заполняли возможные лакуны «графика». По другой гипотезе человек относится к безусловно дневным животным, ночное бодрствование для него ненормально и свидетельствует о нарушениях психологического здоровья, в частности, нарушением сна.

Гипотеза

Поскольку одним из ярких симптомов депрессии являются нарушения сна, то было сделано предположение, что в случае истинности второй гипотезы будет иметь место корреляция между увеличенным суточным ритмом и выраженностью признаков депрессии.

Методы

Для определения выраженности депрессии была использована шкала депрессии НИИ им. Бехтерева, опросник разработан в НИИ психоневрологии им. Бехтерева для дифференциальной диагностики депрессивных состояний и состояний, близких к депрессии, для скриниг-диагностики при массовых исследованиях и в целях предварительной, доврачебной диагностики.

Для определения продолжительности суточных ритмов была использована собственная шкала, состоящая из 9 вопросов:

=== ===

Шкала продолжительности субъективных суточных ритмов

1. Я легко просыпаюсь.

2. Я легко засыпаю.

3. Я встаю вовремя без будильника.

4. Серьезные дела предпочитаю делать утром, на свежую голову.

5. В рабочий день включаюсь сразу, без разгона.

6. По выходным люблю подольше поспать.

7. Предпочитаю работать по ночам.

8. Считаю обычным делом сбегать в ночной магазин за продуктами.

9. Люблю засиживаться в гостях допоздна.

Положительные ответы на вопросы 1-5 и отрицательные ответы на вопросы 6-9 указывают на сокращенный субъективный суточный ритм, обратные варианты ответов — на удлиненный.

Для определения устойчивости суточных ритмов была использована собственная шкала, состоящая из 11 вопросов:

Шкала устойчивости субъективных суточных ритмов

1. Я ложусь в одно и то же время.

2. Мой аппетит совпадает с обеденным временем.

3. Если мне пришлось лечь спать позже обычного, то и проснусь я соответственно на столько же позже.

4. Если есть возможность, люблю прилечь после обеда.

5. Во время отпуска я ложусь и встаю позже обычного.

6. Во время отпуска мой режим меняется.

7. Мне легко перестроиться при смене часовых поясов или переходе на летнее/зимнее время.

8. Если я устал, то могу заснуть в любое время дня.

9. Если спать не хочется, то предпочитаю посидеть лишние час-другой.

10. Могу перестроиться на ночной образ жизни.

11. Могу работать по плавающему графику — иногда днем, иногда ночью.

Положительные ответы на вопросы 1,2 и отрицательные ответы на вопросы 3-11 указывают на устойчивость субъективного суточного ритма, обратные варианты ответов — на неустойчивость.

3 вопроса этих шкал имели интеркорреляцию от в интервале 0.5-0.7, еще 3 вопроса этих шкал имели корреляцию с 3 вопросами шкалы депрессии в интервале 0.5-0.7, 4 вопроса шкалы депрессии имели интеркорреляцию в интервале 0.5-0.7, для остальных вопросов блока коэффициенты попарной корреляции по модулю были <0.5.

Опросник, составленный из этих трех шкал предъявлялся респондентам в сети интернет.

Результаты

Выборка составила 94 респондента в возрасте от 14 до 52 лет, 32 мужчины и 62 женщины.

Найдена очень слабая положительная (R=0.25) достоверная (p=.018) корреляция между продолжительностью субъективного суточного ритма и уровнем депрессии.

Найдена слабая положительная (R=0.4) достоверная (p=.0001) между суммой шкал продолжительности и устойчивости субъективного суточного ритма (сочетания режима «совы» с аритмичностью) и уровнем депрессии.

Не найдено корреляции между уровнем депрессии и отдельно аритмичностью (R=0.03, p=0.76), также как и корреляции между уровнем депрессии и сочетанием режима «жаворонка» с аритмичностью (R=0.11, p=.27).

Изъятие из обсчета утверждения шкалы депрессии №4 «У меня плохой ночной сон» не повлиял на результат (изменения в третьем-четвертом знаках после запятой).

Отдельно была определена корреляция с утверждением шкалы депрессии №4 «У меня плохой ночной сон». Для шкал продолжительности и устойчивости субъективного суточного ритма корреляция отсутствует (R=0.06, p=.5 и R=0.09, p=.0.4 соответственно), для сочетания режима «совы» и аритмичности найдена очень слабая положительная (R=0.3) достоверная (p=.004) корреляция.

Выводы

Сочетание режима «совы» с аритмичностью симптоматически малоотличима от нарушений сна, поэтому, несмотря на относительно более высокий коэффициент корреляции этого сочетания с уровнем депрессии, тот факт, что лишь немногим меньшая корреляция найдена для этого сочетания с утверждением шкалы депрессии №4 «У меня плохой ночной сон», имеющего со всей шкалой коэффициент корреляции R=0.4, в то время как оба фактора по отдельности такой корреляции не имеет, говорит о необходимости дифференциации данного сочетания и нарушений сна для того, чтобы можно было сделать какие-то выводы. В любом случае корреляция достаточно слабая, и видимая значимость такого вопроса отсутствует.

Судя по полученным результатам, нельзя считать индивидуальные различия продолжительности и устойчивости субъективных суточных ритмов отклонением от нормы.

Высокая продолжительность суточных ритмов может считаться незначительным фактором риска развития депрессии.

В дальнейшем необходимо исследовать, как влияет стаж режима «совы» на вероятность развития депрессии.