Очерк теории эмоций - физиология
I. ФизиологичеÑкие теории
УильÑм Ð”Ð¶ÐµÐ¹Ð¼Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð»Ð¸Ñ‡Ð°ÐµÑ‚ в Ñмоции две группы феноменов: группу физиологичеÑких феноменов и группу феноменов пÑихологичеÑких, которые мы вÑлед за ним будем называть ÑоÑтоÑниÑми ÑознаниÑ; главное в его тезиÑе — Ñто то, что ÑоÑтоÑÐ½Ð¸Ñ ÑознаниÑ, называемые «радоÑть», «гнев» и Ñ‚. д., еÑÑ‚ÑŒ не что иное, как Ñознание физиологичеÑких проÑвлений — их Ð¿Ñ€Ð¾ÐµÐºÑ†Ð¸Ñ Ð² Ñознание, еÑли угодно. Однако, вÑе критики ДжеймÑа, раÑÑÐ¼Ð°Ñ‚Ñ€Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ñледовательно «Ñмоцию» как «ÑоÑтоÑние» ÑÐ¾Ð·Ð½Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¸ ÑопутÑтвующие физиологичеÑкие проÑвлениÑ, не хотÑÑ‚ признавать в первых только проекцию или тень, отбраÑываемую поÑледними. Они находÑÑ‚ в них нечто большее и (оÑознают они Ñто или нет) — другое. Большее, поÑкольку как бы мы ни ÑтаралиÑÑŒ в воображении довеÑти до крайноÑти телеÑные изменениÑ, вÑе же было бы непонÑтным, почему ÑоответÑтвующее им Ñознание Ñтало бы вдруг приведенным в ÑƒÐ¶Ð°Ñ Ñознанием. Ð£Ð¶Ð°Ñ ÐµÑÑ‚ÑŒ ÑоÑтоÑние чрезвычайно Ñ‚ÑгоÑтное, даже невыноÑимое, и непоÑтижимо, что телеÑное ÑоÑтоÑние, взÑтое Ð´Ð»Ñ ÑÐµÐ±Ñ Ð¸ в Ñебе Ñамом, ÑвилоÑÑŒ бы Ñознанию Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ ужаÑным характером. Другое, поÑкольку еÑли ÑмоциÑ, будучи воÑпринÑта объективно, дейÑтвительно может предÑтать как некое раÑÑтройÑтво физиологичеÑких функций, то как факт ÑÐ¾Ð·Ð½Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¾Ð½Ð° вовÑе не ÑвлÑетÑÑ Ð½Ð¸ беÑпорÑдком, ни чиÑтым хаоÑом; она имеет ÑмыÑл, она что-то значит. (...)
Ðто именно то, что хорошо понÑл, но не очень удачно выразил Жане, когда он Ñказал, что Джеме в Ñвоем опиÑании Ñмоций прошел мимо пÑихичеÑкого. Ð’ÑÑ‚Ð°Ð²Ð°Ñ Ð¸Ñключительно на объективную почву, Жане хочет региÑтрировать только внешние проÑÐ²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñмоций. Ðо, даже раÑÑÐ¼Ð°Ñ‚Ñ€Ð¸Ð²Ð°Ñ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ органичеÑкие ÑвлениÑ, которые можно опиÑать и обнаружить извне, он Ñчитает, что Ñти ÑÐ²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¼Ð¾Ð¶Ð½Ð¾ Ñразу разбить на две категории: пÑихичеÑкие феномены, или Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ (conduites), и ÑÐ²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñ„Ð¸Ð·Ð¸Ð¾Ð»Ð¾Ð³Ð¸Ñ‡ÐµÑкие. Ð¢ÐµÐ¾Ñ€Ð¸Ñ Ñмоций, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ñ…Ð¾Ñ‚ÐµÐ»Ð° бы воÑÑтановить приоритет пÑихичеÑкого, должна была бы Ñделать из Ñмоции поведение. Ðо Жане, как и Джеме, неÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ñ Ð½Ð¸ на что, чувÑтвителен к видимоÑти беÑпорÑдка, которую ÑвлÑет Ñобой вÑÑÐºÐ°Ñ ÑмоциÑ. Следовательно, он делает из Ñмоции менее приÑпоÑобленное поведение, или, еÑли хотите, поведение неприÑпоÑобленноÑти, поведение поражениÑ. Когда задача Ñлишком трудна и когда мы не можем удержать -выÑших форм поведениÑ, которые были бы к ней приÑпоÑоблены, Тогда оÑÐ²Ð¾Ð±Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð¿ÑихичеÑÐºÐ°Ñ ÑÐ½ÐµÑ€Ð³Ð¸Ñ Ñ€Ð°ÑходуетÑÑ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¸Ð¼ путем: мы придерживаемÑÑ Ð±Ð¾Ð»ÐµÐµ низких форм поведениÑ, которые Требуют меньшего пÑихологичеÑкого напрÑжениÑ. Вот, например, девушка, которой отец только что Ñказал, что у него боли в руке и что он опаÑаетÑÑ Ð¿Ð°Ñ€Ð°Ð»Ð¸Ñ‡Ð°. Она катаетÑÑ Ð¿Ð¾ земле, будучи во влаÑти бурной Ñмоции, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð²Ð¾Ð·Ð²Ñ€Ð°Ñ‰Ð°ÐµÑ‚ÑÑ Ñ‡ÐµÑ€ÐµÐ· неÑколько Дней Ñ Ñ‚Ð¾Ð¹ же Ñилой и принуждает ее в конечном Ñчете обратитьÑÑ Ð·Ð° помощью к врачу. Во Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð»ÐµÑ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾Ð½Ð° признаетÑÑ, что мыÑль об уходе за Ñвоим отцом и Ñуровой жизни Ñиделки внезапно показалаÑÑŒ ей невыноÑимой. ÐÐ¼Ð¾Ñ†Ð¸Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐ´ÑтавлÑет здеÑÑŒ, Ñледовательно, поведение поражениÑ, Ñто замещение такого Â«Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñиделки, которое невозможно удержать». Точно так же в Ñвоей работе «ÐавÑзчивые идеи и пÑихаÑтениÑ» Жане приводит многочиÑленные Ñлучаи, когда больные, Ð¿Ñ€Ð¸Ð´Ñ Ðº нему на иÑповедь, не могут договорить до конца и в конце концов разражаютÑÑ Ñ€Ñ‹Ð´Ð°Ð½Ð¸Ñми, а иногда даже нервными припадками. ЗдеÑÑŒ поведение, которое надлежит принÑÑ‚ÑŒ, тоже оказываетÑÑ Ñлишком трудным. Плач, нервный припадок предÑтавлÑÑŽÑ‚ Ñобой поведение поражениÑ, которое занимает меÑто первого поÑредÑтвом отклонениÑ. Ðет необходимоÑти наÑтаивать на Ñтом — примеров множеÑтво. Кто не помнит, как, обмениваÑÑÑŒ шутками Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñтелем и оÑтаваÑÑÑŒ Ñпокойным, пока положение казалоÑÑŒ равным, вы приходили в раздражение именно в тот момент, когда больше нечем было ответить. Жане, таким образом, может похвалитьÑÑ Ñ‚ÐµÐ¼, что он вновь ввел пÑихичеÑкое в Ñмоцию: Ñознание, которым мы воÑпринимаем Ñмоцию, Ñознание, которое, впрочем, ÑвлÑетÑÑ Ð·Ð´ÐµÑÑŒ только вторичным феноменом, не ÑвлÑетÑÑ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐµ проÑтым коррелÑтом физиологичеÑких раÑÑтройÑтв; оно еÑÑ‚ÑŒ Ñознание Ð¿Ð¾Ñ€Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¸ Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ð¾Ñ€Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ. Ð¢ÐµÐ¾Ñ€Ð¸Ñ Ð²Ñ‹Ð³Ð»Ñдит Ñоблазнительной: она ÑвлÑетÑÑ Ð¿ÑихологичеÑкой и ÑохранÑет при Ñтом прÑмо-таки механиÑтичеÑкую проÑтоту. Феномен Ð¾Ñ‚ÐºÐ»Ð¾Ð½ÐµÐ½Ð¸Ñ ÐµÑÑ‚ÑŒ не что иное, как изменение пути Ð´Ð»Ñ Ð²Ñ‹Ñвобожденной нервной Ñнергии.
И вÑе-таки, Ñколько неÑÑного в Ñтих неÑкольких понÑтиÑÑ…, на первый взглÑд Ñтоль ÑÑных. ЕÑли приÑмотретьÑÑ Ð²Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½ÐµÐµ, то можно заметить, что Жане удаетÑÑ Ð¿Ñ€ÐµÐ¾Ð´Ð¾Ð»ÐµÑ‚ÑŒ ДжемÑа только Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð´Ð°Ñ€Ñ Ñкрытому иÑпользованию предÑÑ‚Ð°Ð²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾ конечной цели, предÑтавлениÑ, которое Ñвно его Ñ‚ÐµÐ¾Ñ€Ð¸Ñ Ð¾Ñ‚Ð²ÐµÑ€Ð³Ð°ÐµÑ‚. (...) Чтобы ÑÐ¼Ð¾Ñ†Ð¸Ñ Ð¸Ð¼ÐµÐ»Ð° значение пÑихичеÑкого поражениÑ, нужно, чтобы вмешалоÑÑŒ Ñознание и Ñообщило ей Ñто значение, нужно, чтобы оно удержало, как возможноÑÑ‚ÑŒ, выÑшее поведение и чтобы оно поÑтигло Ñмоцию именно как поражение по отношению к Ñтому выÑшему поведению. Ðо Ñто значило бы придать Ñознанию конÑтитуирующую роль, чего Жане никак не хочет. (...)
Ðо во многих Ñвоих опиÑаниÑÑ… он дает понÑÑ‚ÑŒ, что больной «броÑаетÑÑ» в низшее поведение Ð´Ð»Ñ Ñ‚Ð¾Ð³Ð¾, чтобы не принимать выÑшего. ЗдеÑÑŒ Ñам больной провозглашает Ñвое поражение, даже не предпринÑв попыток борьбы, и Ñмоциональное поведение маÑкирует невозможноÑÑ‚ÑŒ принÑÑ‚ÑŒ адаптированное поведение. Возьмем Ñнова пример, который мы приводили выше: Ð±Ð¾Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñ…Ð¾Ð´Ð¸Ñ‚ к Жане, она хочет доверить ему Ñекрет Ñвоего раÑÑтройÑтва, опиÑать ему подробно Ñвои навÑзчивые идеи. Ðо она Ñтого не может Ñделать, Ð´Ð»Ñ Ð½ÐµÐµ Ñто Ñлишком трудное Ñоциальное поведение. Тогда она разражаетÑÑ Ñ€Ñ‹Ð´Ð°Ð½Ð¸Ñми. Ðо потому ли она рыдает, что она не может ничего Ñказать? ЯвлÑÑŽÑ‚ÑÑ Ð»Ð¸ ее Ñ€Ñ‹Ð´Ð°Ð½Ð¸Ñ Ñ‚Ñ‰ÐµÑ‚Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ уÑилиÑми дейÑтвовать, диффузным потрÑÑением, которое предÑтавлÑло бы Ñобой раÑпад Ñлишком трудного поведениÑ? Или же она рыдает именно Ð´Ð»Ñ Ñ‚Ð¾Ð³Ð¾, чтобы ничего не Ñказать? Ðа первый взглÑд различие между Ñтими Ð´Ð²ÑƒÐ¼Ñ Ñ‚Ð¾Ð»ÐºÐ¾Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñми кажетÑÑ Ð½ÐµÐ·Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½Ñ‹Ð¼: обе гипотезы предполагают поведение, которое невозможно принÑÑ‚ÑŒ, обе гипотезы предполагают замещение Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð´Ð¸Ñ„Ñ„ÑƒÐ·Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ проÑвлениÑми. ПоÑтому Жане легко переходит от одной из них к другой: именно Ñто и делает его теорию двуÑмыÑленной. Ðо на Ñамом деле Ñти две интерпретации разделÑет пропаÑÑ‚ÑŒ. ÐŸÐµÑ€Ð²Ð°Ñ Ð´ÐµÐ¹Ñтвительно ÑвлÑетÑÑ Ñ‡Ð¸Ñто механиÑтичеÑкой и, как мы Ñто видели, по Ñути доÑтаточно близка к взглÑдам ДжеймÑа. Ð’Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð¶Ðµ, напротив, и в Ñамом деле вноÑит нечто новое: только она заÑлуживает Ð½Ð°Ð·Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¿ÑихологичеÑкой теории Ñмоций, только она делает из Ñмоции поведение. Дело в том, что дейÑтвительно, еÑли мы здеÑÑŒ Ñнова введем идею финальноÑти, то мы можем Ñчитать, что Ñмоционаначльное поведение вовÑе не еÑÑ‚ÑŒ душевное ÑмÑтение: Ñто Ð¾Ñ€Ð³Ð°Ð½Ð¸Ð·Ð¾Ð²Ð°Ð½Ð½Ð°Ñ ÑиÑтема ÑредÑтв, которые направлены к цели. И Ñта ÑиÑтема призвана замаÑкировать, замеÑтить, отклонить поведение, которое не могут или не хотÑÑ‚ принÑÑ‚ÑŒ. Тем Ñамым объÑÑнение Ñ€Ð°Ð·Ð»Ð¸Ñ‡Ð¸Ñ Ñмоций ÑтановитÑÑ Ð»ÐµÐ³ÐºÐ¸Ð¼: ÐºÐ°Ð¶Ð´Ð°Ñ Ð¸Ð· них предÑтавлÑет различное ÑредÑтво Ð¸Ð·Ð±ÐµÐ³Ð°Ð½Ð¸Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ´Ð½Ð¾Ñти, оÑобую увертку, Ñвоеобразное мошенничеÑтво.
Ðо Жане дал нам то, что мог: он Ñлишком неопределенен, раздвоен между Ñтихийным финализмом и принципиальным механицизмом. И от него мы не Ñтанем требовать Ð¸Ð·Ð»Ð¾Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñ‚ÐµÐ¾Ñ€Ð¸Ð¸ Ñмоций как Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð² чиÑтом виде. Ее наброÑки мы находим у учеников Келера, а именно у Левина и Дембо. Вот что пишет по Ñтому поводу П. Гийом в Ñвоей «ПÑихологии формы»:
«Возьмем Ñамый проÑтой пример: Ñубъекту предлагают доÑтать предмет, помещенный на Ñтул, но не Ð²Ñ‹Ñ…Ð¾Ð´Ñ Ð·Ð° круг, начерченный на полу: раÑÑтоÑÐ½Ð¸Ñ Ñ€Ð°ÑÑчитаны так, что непоÑредÑтвенно Ñто Ñделать очень трудно или даже невозможно, но можно решить задачу коÑвенным путем. ЗдеÑÑŒ Ñила, Ð½Ð°Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð»ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ðº объекту, принимает ÑÑное и конкретное направление. С другой Ñтороны, в Ñтих задачах еÑÑ‚ÑŒ препÑÑ‚Ñтвие Ð´Ð»Ñ Ð¿Ñ€Ñмого Ð²Ñ‹Ð¿Ð¾Ð»Ð½ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð´ÐµÐ¹ÑтвиÑ; препÑÑ‚Ñтвие может быть материальным или моральным, как, например, правило, которое обÑзалиÑÑŒ Ñоблюдать. Таким образом, в нашем примере круг, который Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÑтупить, образует в воÑприÑтии Ñубъекта барьер, откуда иÑходит Ñила, Ð½Ð°Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð»ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð² Ñторону, противоположную первой. Конфликт двух Ñил вызывает в феноменальном поле напрÑжение. (...) Следовательно, Ñубъект в некотором роде заключен в ограниченном Ñо вÑех Ñторон проÑтранÑтве: ÑущеÑтвует только один положительный выход, но он закрыт Ñвоеобразным барьером. Ðта ÑÐ¸Ñ‚ÑƒÐ°Ñ†Ð¸Ñ ÑоответÑтвует Ñледующей диаграмме:
РиÑ. 1. О—Ñубъект. (+) — цель, Ð¾Ð´Ð¸Ð½Ð°Ñ€Ð½Ð°Ñ Ð»Ð¸Ð½Ð¸Ñ â€” внешний барьер, Ð´Ð²Ð¾Ð¹Ð½Ð°Ñ Ð»Ð¸Ð½Ð¸Ñ—внутренний барьер.
БегÑтво ÑвлÑетÑÑ Ð²Ñего лишь грубым решением, поÑкольку приходитÑÑ Ñ€Ð°Ð·Ñ€ÑƒÑˆÐ¸Ñ‚ÑŒ общий барьер и принÑÑ‚ÑŒ более низкую Ñамооценку. Замыкание, заключение в капÑулу, которое поднимает между враждебным полем и «Я» защитный барьер, ÑвлÑетÑÑ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¸Ð¼ решением, тоже поÑредÑтвенным.
Продолжение опыта может привеÑти в Ñтих уÑловиÑÑ… к Ñмоциональной дезорганизации и к другим, еще более примитивным формам выÑÐ²Ð¾Ð±Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð½Ð°Ð¿Ñ€Ñжений. ПриÑтупы гнева, иногда очень оÑтрые, которые возникают у некоторых людей, хорошо изучены в работе Т. Дембо. Ð¡Ð¸Ñ‚ÑƒÐ°Ñ†Ð¸Ñ Ð¸Ñпытывает Ñтруктурное упрощение. Ð’ гневе, а также, без ÑомнениÑ, и во вÑех ÑмоциÑÑ…, налицо оÑлабление барьеров, которые разделÑÑ Ð³Ð»ÑƒÐ±Ð¸Ð½Ð½Ñ‹Ðµ и поверхноÑтные Ñлои «Я», обычно обеÑпечивают контроль над дейÑтвием Ñо Ñтороны более глубоких Ñлоев личноÑти и владение Ñобой; налицо оÑлабление барьеров между реальным и ирреальным. Ðапротив, поÑкольку дейÑтвие блокировано, напрÑÐ¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¼ÐµÐ¶Ð´Ñƒ внешним и внутренним продолжают увеличиватьÑÑ: отрицательный характер одинаково раÑпроÑтранÑетÑÑ Ð½Ð° вÑе объекты полÑ, которые терÑÑŽÑ‚ Ñвою ÑобÑтвенную ценноÑÑ‚ÑŒ. Так как привилегированное направление цели иÑчезло, Ð´Ð¸Ñ„Ñ„ÐµÑ€ÐµÐ½Ñ†Ð¸Ñ€Ð¾Ð²Ð°Ð½Ð½Ð°Ñ Ñтруктура, навÑÐ·Ð°Ð½Ð½Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð»ÑŽ заданием, разрушена». (...)
BoÑ‚ мы и подошли, наконец, в конце Ñтой длинной цитаты к функциональной концепции гнева. Конечно, гнев не еÑÑ‚ÑŒ ни инÑтинкт, ни привычка, ни трезвый раÑчет. Он ÑвлÑетÑÑ Ð²Ð½ÐµÐ·Ð°Ð¿Ð½Ñ‹Ð¼ разрешением конфликта, ÑпоÑобом разрубить гордиев узел. И мы, конечно, вновь обнаруживаем введенное Жане различие между выÑшими и низшими или отклонÑющимиÑÑ ÑпоÑобами поведениÑ. Ðо только здеÑÑŒ Ñто различие обретает Ñвой полный ÑмыÑл: именно мы Ñами приводим ÑÐµÐ±Ñ Ð² ÑоÑтоÑние полной неполноценноÑти, потому что на Ñтом очень низком уровне наши Ñ‚Ñ€ÐµÐ±Ð¾Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¼ÐµÐ½ÑŒÑˆÐµ, и мы удовлетворÑемÑÑ Ð¼ÐµÐ½ÑŒÑˆÐ¸Ð¼Ð¸ затратами. Ðе Ð¸Ð¼ÐµÑ Ð²Ð¾Ð·Ð¼Ð¾Ð¶Ð½Ð¾Ñти в ÑоÑтоÑнии выÑокого напрÑÐ¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð½Ð°Ð¹Ñ‚Ð¸ тонкое и точное решение проблемы, мы дейÑтвуем на Ñамих ÑебÑ, мы «опуÑкаемÑÑ» и превращаем ÑÐµÐ±Ñ Ð² такое ÑущеÑтво, которое ÑпоÑобно удовлетворитьÑÑ Ð³Ñ€ÑƒÐ±Ñ‹Ð¼Ð¸ и менее адаптированными решениÑми (например, разорвать лиÑток, на котором напиÑаны уÑÐ»Ð¾Ð²Ð¸Ñ Ð·Ð°Ð´Ð°Ñ‡Ð¸). Гнев, таким образом, выÑтупает здеÑÑŒ как бегÑтво: Ñубъект в гневе похож на человека, который за неимением возможноÑти развÑзать узлы веревки, ÑвÑзывающей его, извиваетÑÑ Ð²Ð¾ вÑех направлениÑÑ… в Ñвоих путах. И поведение «гнев», в меньшей Ñтепени приÑпоÑобленное к проблеме, нежели выÑшие — и невозможные — ÑпоÑобы поведениÑ, которые могли бы ее разрешить, ÑвлÑетÑÑ, однако, точно и Ñовершенно приÑпоÑобленным к потребноÑти ÑнÑÑ‚ÑŒ напрÑжение, ÑÑ‚Ñ€Ñхнуть Ñто Ñвинцовое покрывало, которое давит на наши плечи. Отныне можно будет понÑÑ‚ÑŒ примеры, которые мы приводили выше. Ð‘Ð¾Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð¿ÑихаÑтенией приходит к Жане, чтобы ему иÑповедатьÑÑ. Ðо задача Ñлишком трудна. И вот она оказываетÑÑ Ð² теÑном и угрожающем мире, который ждет от нее точного дейÑÑ‚Ð²Ð¸Ñ Ð¸ который его в то же Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¾Ñ‚ÐºÐ»Ð¾Ð½Ñет. Сам Жане Ñвоим отношением показывает, что он Ñлушает и ждет. Ðо в то же Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ñвоим преÑтижем, Ñвоей личноÑтью и Ñ‚. д. он отталкивает Ñту иÑповедь. Ðужно избежать Ñтого невыноÑимого напрÑжениÑ, и Ð±Ð¾Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð¼Ð¾Ð¶ÐµÑ‚ Ñделать Ñто, лишь преувеличив Ñвою ÑлабоÑÑ‚ÑŒ, ÑмÑтение, отвратив Ñвое внимание от дейÑтвиÑ, которое надлежит Ñовершить, и обратив его на ÑÐµÐ±Ñ («как Ñ Ð½ÐµÑчаÑтна»), Ð¿Ñ€ÐµÐ²Ñ€Ð°Ñ‰Ð°Ñ Ñамим Ñвоим поведением Жане из Ñудьи в утешителÑ, ÑкÑÑ‚ÐµÑ€Ð¸Ð¾Ñ€Ð¸Ð·Ð¸Ñ€ÑƒÑ Ð¸ Ñ€Ð°Ð·Ñ‹Ð³Ñ€Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ñамую невозможноÑÑ‚ÑŒ говорить, в которой она находитÑÑ, Ð¿Ñ€ÐµÐ²Ñ€Ð°Ñ‰Ð°Ñ ÑÑную необходимоÑÑ‚ÑŒ дать те или иные ÑÐ²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð² Ñ‚Ñжелое и недифференцированное давление, которое на нее оказывает мир. Именно тогда возникают Ñ€Ñ‹Ð´Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¸ иÑтерика, нервный припадок. (...)
Однако в том пункте, куда мы таким образом пришли, мы не Ñмогли бы найти удовлетворениÑ. Ð¢ÐµÐ¾Ñ€Ð¸Ñ Ñмоции как Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñовершенна, но в ее чиÑтоте и в Ñамом ее ÑовершенÑтве мы можем уÑматривать ее недоÑтаточноÑÑ‚ÑŒ. Во вÑех примерах, которые мы приводили, Ñ„ÑƒÐ½ÐºÑ†Ð¸Ð¾Ð½Ð°Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ñ€Ð¾Ð»ÑŒ Ñмоции неоÑпорима. Ðо она Ñтоль же и непонÑтна. Я понимаю, что Ð´Ð»Ñ Ð”ÐµÐ¼Ð±Ð¾ и гештальтпÑихологов переход от попыток найти решение к ÑоÑтоÑнию гнева объÑÑнÑетÑÑ Ñ€Ð°Ð·Ñ€ÑƒÑˆÐµÐ½Ð¸ÐµÐ¼ одного гештальта и образованием другого. И Ñ ÐµÑ‰Ðµ могу понÑÑ‚ÑŒ разрушение формы как «неразрешимую задачу», но как Ñ Ð¼Ð¾Ð³Ñƒ допуÑтить поÑвление другой формы? Ðужно думать, что она даетÑÑ Ð¸Ð¼ÐµÐ½Ð½Ð¾ как замещение первой. Она ÑущеÑтвует только по отношению к первой. СущеÑтвует, Ñледовательно, лишь один процеÑÑ, который еÑÑ‚ÑŒ превращение формы. Ðо Ñ Ð½Ðµ могу понÑÑ‚ÑŒ Ñтого превращениÑ, не Ð²Ð²ÐµÐ´Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐ¶Ð´Ðµ ÑознаниÑ. Оно одно только может поÑредÑтвом Ñвоей ÑинтетичеÑкой активноÑти беÑконечно ломать и воÑÑтанавливать формы. Только оно может отдавать Ñебе отчет в конечной цели Ñмоции. (...)