Миф о недирективности: сеанс с Джилл

​В 1942 году в книге К. Роджерса «Консультирование и психотерапия» («Counseling and Psychotherapy») впервые появляется описание принципов недирек­тивного подхода, которые противопоставляются принципам директивного, диагностико-предписывающего подхода, имевшего много сторонников среди психотера­певтов и психологов в 30-х годах в Америке. Написанию данной книги предшество­вало исследование, проведенное К. Роджерсом, в результате которого выяснилось, что в процессе взаимодействия с клиентом психотерапевт более полезен в том слу­чае, если он слушает то, о чем говорит ему клиент, а не тогда, когда он спрашивает, ставит диагноз и дает советы (Rogers, 1980). Для сравнения техник, использующих­ся в директивном и недирективном подходах, К. Роджерс опирался на работу По­стера (Rogers, 1942).

Директивно ориентированное консультирование характеризуется, во-первых, большим количеством прямых вопросов, на которые ожидаются такие же прямые ответы, во-вторых, большим количеством информации и пояснений, исходящими от психотерапевта. Консультант предлагает клиенту определенные действия, кото­рые помогут ему измениться, он использует как объективные, так и субъективные доводы, чтобы убедить клиента, что предлагаемые действия необходимо осущест­вить. Напротив, в недирективном консультировании клиенты много говорят, и кон­сультанты используют техники, которые помогают клиентам увидеть и понять свои собственные чувства, установки, реакции, заставившие их обратиться за советом. Исследование Постера доказало, что техники недирективного консультирования больше способствуют осознанию и выражению чувств клиентами. По мнению К. Роджерса, директивное консультирование поощряет увеличение уровня социаль­ной конформности и наделяет правом руководить более сильного. В недирективном консультировании, с другой стороны, высоко ценится статья из книги Carl Rogers Casebook and Critical Perspectives» право каждого индивида быть психологически независимым и двигаться в направлении достижения своей психологической цело­стности.

В данной работе К. Роджерса содержится два положения, которые распростра­няются и на личностно-центрированный подход в целом:

1. уделять внимание тех­никам, способствующим осознанию чувств и лучшему их пониманию, то есть тех­никам, которые представляют собой способ передачи эмпатии,
2. быть недиректив­ным.

46 лет разделяют время опубликования книги «Консультирование и психотера­пия» и организованный К. Роджерсом демонстрационный психотерапевтический се­анс с Джилл, состоявшийся в 1985 году в Эсалене. Это интервью показало, насколько изменились взгляды К. Роджерса. Его работа по-прежнему отличалась глубокой эмпатией, уважением, признанием личной независимости клиента, умением прони­кать в сферу его подсознания.

Но произошли два очевидных изменения. Первое К. Роджерс использовал в ка­честве техник не только прояснение чувств клиента и уточнение (повторение) того, о чем говорит клиент. Он интерпретировал его телодвижения, используя метафоры, для того, чтобы настроить клиента на переживания, испытываемые им здесь и те­перь он позволял себе смеяться над клиентом, он использовал преувеличения для актуализации противоречивости высказываний клиента. Второе - он был директив­ным, что выражалось в предложении гипотез о причине заявленной клиентом про­блемы и открытой их проверке. Более того, он предлагал темы для обсуждения и прерывал паузы.

Известно, что К. Роджерс являлся противником интеллектуальной интерпрета­ции в психотерапевтическом процессе, что подтверждает его книга «Консультиро­вание и психотерапия» (1942). Он писал, что интерпретация причин поведения и по­ступков клиента на основе его воспоминаний о детстве не приносит большую поль­зу и может иногда оказывать пагубное влияние на терапевтический процесс, однако, с другой стороны, если клиент принимает и соглашается с интерпретацией, то она имеет только положительный эффект (стр. 27). Основываясь на вышесказанном, можно прийти к выводу о том, что психотерапевтический процесс будет эффектив­ным тогда, когда психотерапевт достаточно эмпатичен, хорошо чувствует пережи­вания клиента и его интерпретации соответствуют чувствам клиента и принимаются им.

В интервью с Джилл первая фраза К. Роджерса представляет собой интерпрета­цию.

Ниже приводится стенограмма начала сеанса.

Клиент. У меня очень плохие отношения с дочерью. Ей 20 лет, она учится в колледже, мне трудно было ее отпустить. У меня большое чувство вины перед ней, я испытываю огромную потребность находиться рядом с ней и поддерживать с ней связь.

К. Роджерс Вы чувствуете потребность в поддержании связи, которая поможет вам быть в курсе тех вещей, которые вызывают у вас опасение, — это так?

К. Роджерс интерпретирует причинно-следственную взаимосвязь между трево­жащими ее чувствами и тем, что ей трудно отпустить свою дочь Эта взаимосвязь определяется именно К. Роджерсом, а не его клиентом. Тем не менее, интересен способ, с помощью которого он высказывает свою интерпретацию, и способ, с по­мощью которого он проверяет, насколько предложенная интерпретация принимает­ся клиентом Интерпретация принимается клиентом частично.

Клиент. Большей частью так.

В случае, если клиент не будет согласен с интерпретацией, я уверена в том, что К. Роджерс откажется от нее и не будет настаивать на ее принятии, в противопо­ложность тем его коллегам, которые по причине неопытности или отсутствия скромности будут осуждать отказ клиента принимать интерпретацию и объяснять причину отказа сопротивлением клиента (и никогда неаккуратным качеством интер­претации).

Далее приводится стенограмма той части интервью, в которой К. Роджерс пы­тается дать объяснение чувствам клиента, но получив ее несогласие, тут же оставля­ет первое объяснение и предлагает другое Со вторым вариантом интерпретации клиент соглашается Важно отметить тот факт, что с целью предложения второго ва­рианта объяснения, он позволяет себе перебить клиента.

К. Роджерс Не значит ли это, что вы чувствуете, что о вас никто не заботится, никто не принимает вас?

Клиент. Нет, я знаю очень хорошо, что есть люди, которые это делают, забо­тятся обо мне. принимают и ценят меня. Но есть небольшое -

К. Роджерс: Так значит человек, который не заботится о вас и не принимает вас — это и есть вы сами.

Клиент: Хм-хмм. Да. Это в большей степени я сама.

К. Роджерс считает, что интерпретация может использоваться в психотерапев­тическом процессе, если соблюдаются два условия. Первое, содержание ' интерпре­тации должно вытекать из содержания сказанного клиентом и соответствовать чув­ствам, которые он переживает в настоящий момент, а не состоять из научного объ­яснения причин и значения поведения клиента. Второе, психотерапевт не должен привязываться к интерпретации, а должен быть в силах отказаться от нее, если кли­ент с ней не согласен.

Когда К. Роджерс высказал Джилл свое предположение: «Так значит человек, который не заботится о вас и не принимает вас — это и есть вы сами», он тем са­мым высказал гипотезу об источнике проблемы клиента. Подобная гипотеза осно­вывается, во-первых, на содержании описания проблемы и, во-вторых, на одном из положений собственной теории личности, которое гласит, что основным источни­ком проблем индивида чаще всего выступает отсутствие самопринятия. С помощью обсуждения гипотезы о том, что причина зависимости клиента от своей дочери за­ключается в отсутствии самопринятия и умения заботиться о себе, К. Роджерс пере­местил фокус психотерапевтического интервью с прояснения взаимоотношений ме­жду клиентом и ее дочерью на прояснение особенностей отношения клиента к себе.

Считается общепризнанным, что психотерапевт клиент-центрированной школы всегда ждет того, что скажет клиент, и никогда не говорит первым, однако рассмат­риваемое здесь интервью противоречит такому представлению. В процессе терапев­тического сеанса К. Роджерс несколько раз подводит Джилл к осознанию ее неспо­собности заботиться о себе.

К. Роджерс: Мне кажется, что вы хотите сказать, что в вашей жизни было не так много людей, которые бы заботились о вас.

Клиент: Нет. Не очень много.

К. Роджерс: И потерять одного из них…

Клиент. Да, это большая потеря.

К. Роджерс: Я знаю.

Пауза.

К. Роджерс. Способны ли вы заботиться о себе?

Клиент: Вздох. Это действительно трудно для меня. Я не думаю, что я … заслу­живаю это.

Несколько раз во время сеанса К. Роджерс «продвигает» клиента к осознанию его неспособности заботиться о себе и пытается сконцентрировать внимание клиен­та на этом Он делает это очень интересным образом: повторяет несколько раз или преувеличивает слова клиента о собственных негативных качествах; при повторе­нии информации, полученной от него, модулирует голос или использует более сильные по значению слова, по сравнению с теми, которые он употреблял. Такое поведение со стороны К. Роджерса способствует тому, что осуждения клиента в свой адрес поляризуются настолько, что он обнаруживает их абсурдность и у него появляется желание компенсировать их с помощью своих положительных сторон.

К. Роджерс: Человеком, который относится к подобным вещам как к непрости­тельным, являетесь вы сами.

Клиент: Да. Да. Никто не относится ко мне так строго.

К. Роджерс: Хм-хмм. Никто не ведет себя настолько жестко по отношению к вам, или строит такие ужасные выводы.

Клиент. Вздох. .

К. Роджерс: Или ненавидит вас так.

Клиент: Или ненавидит меня так. Да.

К. Роджерс: Звучит так, как будто вы являетесь для себя и судьей, и присяжным заседателем, и исполнителем приговора.

Клиент: Да, мой злейший враг.

К. Роджерс: Вы произнесли далеко не лестные слова о себе.

Клиент: Да, да. Я произнесла. Как если бы я была плохим другом себе.

К. Роджерс: Да.

Клиент: … — (она пытается что-то сказать, К. Роджерс прерывает ее).

К. Роджерс: Вы являетесь плохим другом себе. Хм-хм.

Клиент: Хм-хм.

К. Роджерс: Вам бы никогда не пришло в голову относиться к другу так, как вы относитесь к себе.

Клиент: Это правда Я бы чувствовала себя ужасно, если бы к кому-то относи­лась так, как к себе.

К. Роджерс: Хм-хмм. Хм-хмм. Хм-хмм.

Пауза.

К. Роджерс Поэтому вы считаете, что вас любить невозможно. 

Клиент. Правда, есть кое-что, за что меня можно любить.

К. Роджерс. Хорошо. Хорошо. Значит, за что-то вы себя любите.

С этого момента они начинают вместе исследовать те качества, которые Джилл в себе любит.

Я считаю необходимым сказать несколько слов об осторожности. Так как К. Роджерс несколько раз в процессе сеанса использует преувеличения негативных ка­честв клиента, у некоторых может сложиться впечатление, что это особая техника. Техникой называется предварительная стратегия поведения, которая используется в конкретных специфических обстоятельствах для того, чтобы достичь желаемого ре­зультата. В разработанном К. Роджерсом подходе к психотерапии одна вещь всегда остается неизменной отсутствие техник. Вопросы, которые задает К. Роджерс в процессе психотерапевтического интервью, возникают у него спонтанно и основываются на искреннем участии в проблеме клиента. Секрет его успеха заключается в том, что он полностью сконцентрирован на каждом моменте взаимодействия с кли­ентом, и поэтому вопрос: «Что я должен делать сейчас?» для него не стоит. Возмож­но, непонимание отношения К. Роджерса к проблеме техник возникает по причине того, что в книге «Консультирование и психотерапия» с целью концептуализации своих действий он назвал использование спонтанных ответов техникой «прояснения чувств». С тех пор абсолютно необоснованно считается, что использование спон­танных ответов является единственным способом взаимодействия с клиентом. Даже постоянно присутствующее «хм-хмм» К. Роджерса было названо техникой.

Интервью с Джилл демонстрирует то новое, что приобрел К. Роджерс как пси­хотерапевт за многие годы своей профессиональной деятельности Он стал менее за­висимым от «ярлыка» недирективности, стал более подвижным, а его ответы приоб­рели большее разнообразие. Примером изменений также может служить тот факт, что К. Роджерс 16 раз в течение психотерапевтического сеанса нарушает тишину, причем чаще всего с помощью обращения к характеристикам выразительного пове­дения клиента, возвращая его тем самым к переживаниям здесь и теперь. Ниже при­водится несколько примеров.

Клиент. Да, я очень зла, очень зла на нее.

Тишина.

К. Роджерс: Мне кажется, что вы испытываете напряжение, когда говорите об этом.

Клиент. Да. Да. Много проблем. В другой части интервью. '

Клиент. Да, это действительно больно. Это действительно больно. Большой вздох.

Тишина.

К. Роджерс Выглядит так, что вы чувствуете часть этой боли прямо сейчас.

Клиент. Да, я действительно чувствую, как дочь уходит от меня.

Далее.

К. Роджерс. Мне кажется, что вам никогда бы не пришла в голову мысль отно­ситься к своей дочери так же плохо, как вы относитесь к себе.

Клиент: Смеется. Это, возможно, так. Я бы остановила себя, если бы начала от­носиться к ней так же плохо, как отношусь к себе.

Тишина.

К. Роджерс: Видите ли вы то, что происходит с вами?

Клиент. (Со слезами). Да, когда вы смотрите на меня с такой добротой, мне ста­новится очень тяжело, я чувствую печаль от того, что кто-то действительно слушает меня, действительно слышит меня.

В конце интервью К. Роджерс снова нарушает тишину с помощью привлечения внимания клиента к особенностям выражения ее лица:

Тишина.

Вздох.

К. Роджерс. Что означает ваша улыбка?

Клиент. Это ваши глаза мерцают.

Оба смеются.

К. Роджерс. Ваши мерцают тоже.

Смех.

Вздох.

Конец записи.

Приведенная выше стенограмма демонстрирует умение К. Роджерса задавать прямые вопросы, принимать во внимание особенности выразительного поведения клиента, давать направление ходу интервью, возвращать клиента к переживаниям здесь и теперь. Очевидным является также факт, что личная теплота, эмпатия и по­стоянная «подстройка» к клиенту не приносятся в жертву в процессе психотерапев­тического сеанса К.Роджерс, будучи директивным, сохраняет глубокое чувство уважения ко внутреннему миру клиента.

Я уверена, что недирективность — это миф, за исключением тех случаев, когда психотерапевты абсолютно пассивны и настолько медленно реагируют, что в ре­зультате очень трудно понять происходящее как с ними, так и с клиентами. Когда между психотерапевтом и клиентом налаживается контакт, как это и должно слу­чаться в психотерапевтическом процессе, невозможно, чтобы психотерапевт был за­щищен от участия в происходящем с клиентом Психотерапевты постоянно делают выбор, сознательно или неосознанно, на какую часть информации, представленной клиентом, дать ответ. Посмотрите, как это происходит в сеансе с Джилл.

Клиент. Я чувствую, что многие мои потребности удовлетворялись, но потреб­ность в ней очень сильна — это потребность в женщине, я думаю. Эта потребность совсем не в том, что можно получить от мужчины.

К. Роджерс. Есть некоторые вещи, которые вы хотите получить именно от нее.

Клиент. Хм-хмм. Да. Именно от нее.

Вздох.

Я очень легко могу представить психотерапевта, настраивающегося на пережи­вания женщины, задающего вопросы, которые, отличаясь эмпатичностью и соот­ветствием переживаниям клиента, могут направить ее к прояснению особенностей собственной женственности и тем самым пролить немного света на испытываемую ею потребность в дочери.

Терапевт. Существуют некоторые вещи, которые вы хотели бы получить от женщины.

Я не пытаюсь сейчас определить, какой подход лучше Я лишь хочу отметить, что разные терапевты, обладая одним и тем же уровнем эмпатии, могут отвечать клиенту по-разному. Один из студентов, прослушав аудиозапись сеанса с Джилл за­дал К. Роджерсу такой вопрос: «Как вы определяете, что необходимо отвечать кли­енту?» Ответ К. Роджерса был следующим «Я пытаюсь отвечать на то, что является наиболее важным для клиента» Эта проблема волновала и меня. Я написала К. Род­жерсу письмо, в котором попыталась объяснить, что слушая аудиозапись сеанса, с Джилл, я представляла себя на месте терапевта и строила в уме свои варианты отве­тов, которые, однако сильно отличались от ответов самого К. Роджерса. Я предпо­ложила, что причина кроется в том, что мы по-разному представляем себе то, что является самым важным для клиента. Вот что К. Роджерс мне ответил:

«когда я пытаюсь ответить на чувство, которое наиболее важно, для клиента, на выбор того, что является значимым, влияют мои личностные особенности, история взаимоотношений с различными людьми и т.д. Если будет открыто признано, что ответы психотерапевта строятся частично на основе его восприятия происходяще­го, на которое, в свою очередь, с одной стороны, влияет предоставленная клиентом информация о своих клиентах по отношению к собственному ребенку может быть рассмотрено как преступление и существует достаточно оснований в связи с этим испытывать чувство вины? Не будет ли прощение преждевременным действием, ко­торое помешает клиенту заметить то, что необходимо изменить в себе?»

К. Роджерс с непоколебимой верой в «добродетель» человеческой природы де­лает заключение о том, что ошибки клиента можно с легкостью простить. Более то­го, в процессе сеанса он довольно часто настаивает на том, чтобы сократить до ми­нимума восприятие клиентом своей «темной стороны», вместо того, чтобы помочь ей понять происходящее с ней. В следующем примере он опять присоединяется к более здоровой части клиента, используя для этого преувеличения:

К. Роджерс: Вы бы хотели ухаживать за собой, но, кажется, есть что-то, что ме­шает вам это делать.

Клиент: Нет, Я все еще наполнена ненавистью к себе.

К. Роджерс. Вы очень плохой, плохой человек.

Клиент: Да. Настоящий монстр. Я делаю плохие вещи — вот, что я чувствую.

Мое предположение заключалось в том, что К. Роджерс использовал в качестве своего ответа на чувства клиента такую фразу, как «Вам кажется, что вы делаете что-то очень плохое», для того, чтобы дать возможность клиенту рассказать о том, что же плохого он делает, и помочь пересмотреть значение своих плохих поступ­ков. Вместо этого К.Роджерс раз за разом преувеличивает слова клиента, усиливая тем самым нега­тивизм ситуации. Слово «плохой», которое использует клиент, К. Роджерс преобра­зует в «ужасный».

К. Роджерс: Ужасный человек.

Клиент: Да. Ужасный человек.

Вздох.

К. Роджерс: Как может кто-либо заботиться о таком человеке?

Клиент: Да. Похоже, что так. Как они могут? Нет причин удивляться тому, что она оставила меня, отстранилась от меня, не хочет, чтобы я прикасалась к ней.

К. Роджерс: Чувствует что-то плохое, она отстранилась от вас потому, что отно­сится к вам как к плохому человеку.

Клиент. Да. Потому, что я сделала что-то действительно плохое Я так чувст­вую. И она знает — каким-то образом она узнала о том, что я сделала.

К. Роджерс Она знает ваш секрет и...

Клиент. Да. Она знает мой секрет. Это так. Она знает мой секрет.

И снова, вместо того, чтобы направить клиента к пониманию своего «темного» секрета, К. Роджерс выбирает путь продолжения преувеличений.

К. Роджерс. После всего любой будет рад уйти от такого человека.

Клиент. Да. Да. Это правда. Я именно так это и воспринимаю. Что-то уже на­столько плохо, что исправить невозможно.

К. Роджерс. В вас нет ничего, чтобы вы могли принять.

Клиент. Вздох. Я могу принять только некоторые свои стороны. Но не всю се­бя. И я могу заботиться о своих правильных сторонах, но не обо всех.

Клиент. В конце концов, отступает от самоуничижающих суждений и само­стоятельно достигает более сбалансированного представления о себе.

Личность психотерапевта действительно оказывает большое влияние на выбор ответа К. Роджерс достаточно настойчив в выборе пути избегания исследования не­гативного, даже если кажется, что он все время о нем говорит, обращаясь к исполь­зованию преувеличений слов клиента. Те, кто лично знаком с К. Роджерсом, знают его как очень теплого, весьма спокойного человека, которого очень трудно разо­злить. Когда я ему об этом сказала, он ответил следующее «Так как вы не первая, кто считает, будто я никогда не сталкивался со своей темной стороной или темными сторонами других людей, то должно быть в этом есть доля правды. Я не исследую себя таким способом, в противном случае, я бы изменил свое поведение. Однако по­добные высказывания повлияли на то, что я стал более чувствительным по отноше­нию к темным сторонам других людей» (Rogers, 1985).

Важно помнить, что интервью с Джилл длилось всего полчаса, проводилось с целью демонстрации. Было бы неуместным в такой ситуации поддерживать более глубокое исследование сокровенных сторон внутренней жизни клиента К. Роджерс всегда был очень аккуратен с этим во время проведения демонстрационных интер­вью.

В заключение еще раз хотелось бы отметить, что сеанс с Джилл демонстрирует многие изменения в К. Роджерсе, произошедшие с ним в промежуток времени с мо­мента публикации его книги «Консультирование и психотерапия» до 1985 года. В 1942 году он писал, что консультант никогда не должен находиться за рамками ска­занного клиентом «Это очень важно, так как в случае, если терапевт находится очень далеко от клиента, либо движется быстрее, чем клиент, либо вербализует не­высказанные чувства клиента, то этим он наносит настоящий вред клиенту и психо­терапевтическому процессу» (стр. 79).

43 года спустя мы слышим, как К. Роджерс высказывает свое мнение об отно­шениях, о которых клиент еще не говорил, строит интерпретации и проверяет их, ведет себя довольно директивно по отношению к клиенту. Я считаю, что одно из важнейших изменений заключается в том, что он стал больше доверять своим кли­ентам. Он перестал относиться к ним как к хрупким и ранимым существам, полно­стью зависимым от влияния психотерапевта. Он стал больше доверять их способно­сти к самоопределению и саморегуляции. Такое отношение к клиентам способство­вало приобретению большей подвижности, свободы и конгруэнтности. Единствен­ное, что никогда не менялось в К. Роджерсе — это его личностная целостность, ко­торая лежит в основе его профессиональной деятельности. В 1942 году он написал, что «недирективный подход ценен тем, что дает право каждому человеку быть пси­хологически независимым и развивать свою психологическую целостность» (стр. 127). Парадоксально, но с помощью директивности К. Роджерс продемонстрировал еще более высокую степень доверия в психологическую независимость клиента и его психологическую целостность.

Литература.

• Rogers C.R. Counceling and psychotherapy. Boston Houghton Mifflin, 1942.
• Rogers C.R. A way of being. Boston Houghton Mifflin, 1980.
• Rogers C.R. Personal communication. January 16, 1985.