Миф о недирективности: сеанс с Джилл

​В 1942 году в книге К. Роджерса "Консультирование и психотерапия" ("Counseling and Psychotherapy") впервые появляется описание принципов недирек­тивного подхода, которые противопоставляются принципам директивного, диагностико-предписывающего подхода, имевшего много сторонников среди психотера­певтов и психологов в 30-х годах в Америке. Написанию данной книги предшество­вало исследование, проведенное К. Роджерсом, в результате которого выяснилось, что в процессе взаимодействия с клиентом психотерапевт более полезен в том слу­чае, если он слушает то, о чем говорит ему клиент, а не тогда, когда он спрашивает, ставит диагноз и дает советы (Rogers, 1980). Для сравнения техник, использующих­ся в директивном и недирективном подходах, К. Роджерс опирался на работу По­стера (Rogers, 1942).

Директивно ориентированное консультирование характеризуется, во-первых, большим количеством прямых вопросов, на которые ожидаются такие же прямые ответы, во-вторых, большим количеством информации и пояснений, исходящими от психотерапевта. Консультант предлагает клиенту определенные действия, кото­рые помогут ему измениться, он использует как объективные, так и субъективные доводы, чтобы убедить клиента, что предлагаемые действия необходимо осущест­вить. Напротив, в недирективном консультировании клиенты много говорят, и кон­сультанты используют техники, которые помогают клиентам увидеть и понять свои собственные чувства, установки, реакции, заставившие их обратиться за советом. Исследование Постера доказало, что техники недирективного консультирования больше способствуют осознанию и выражению чувств клиентами. По мнению К. Роджерса, директивное консультирование поощряет увеличение уровня социаль­ной конформности и наделяет правом руководить более сильного. В недирективном консультировании, с другой стороны, высоко ценится статья из книги Carl Rogers Casebook and Critical Perspectives" право каждого индивида быть психологически независимым и двигаться в направлении достижения своей психологической цело­стности.

В данной работе К. Роджерса содержится два положения, которые распростра­няются и на личностно-центрированный подход в целом:

1. уделять внимание тех­никам, способствующим осознанию чувств и лучшему их пониманию, то есть тех­никам, которые представляют собой способ передачи эмпатии,
2. быть недиректив­ным.

46 лет разделяют время опубликования книги "Консультирование и психотера­пия" и организованный К. Роджерсом демонстрационный психотерапевтический се­анс с Джилл, состоявшийся в 1985 году в Эсалене. Это интервью показало, насколько изменились взгляды К. Роджерса. Его работа по-прежнему отличалась глубокой эмпатией, уважением, признанием личной независимости клиента, умением прони­кать в сферу его подсознания.

Но произошли два очевидных изменения. Первое К. Роджерс использовал в ка­честве техник не только прояснение чувств клиента и уточнение (повторение) того, о чем говорит клиент. Он интерпретировал его телодвижения, используя метафоры, для того, чтобы настроить клиента на переживания, испытываемые им здесь и те­перь он позволял себе смеяться над клиентом, он использовал преувеличения для актуализации противоречивости высказываний клиента. Второе - он был директив­ным, что выражалось в предложении гипотез о причине заявленной клиентом про­блемы и открытой их проверке. Более того, он предлагал темы для обсуждения и прерывал паузы.

Известно, что К. Роджерс являлся противником интеллектуальной интерпрета­ции в психотерапевтическом процессе, что подтверждает его книга "Консультиро­вание и психотерапия" (1942). Он писал, что интерпретация причин поведения и по­ступков клиента на основе его воспоминаний о детстве не приносит большую поль­зу и может иногда оказывать пагубное влияние на терапевтический процесс, однако, с другой стороны, если клиент принимает и соглашается с интерпретацией, то она имеет только положительный эффект (стр. 27). Основываясь на вышесказанном, можно прийти к выводу о том, что психотерапевтический процесс будет эффектив­ным тогда, когда психотерапевт достаточно эмпатичен, хорошо чувствует пережи­вания клиента и его интерпретации соответствуют чувствам клиента и принимаются им.

В интервью с Джилл первая фраза К. Роджерса представляет собой интерпрета­цию.

Ниже приводится стенограмма начала сеанса.

• Клиент. У меня очень плохие отношения с дочерью. Ей 20 лет, она учится в колледже, мне трудно было ее отпустить. У меня большое чувство вины перед ней, я испытываю огромную потребность находиться рядом с ней и поддерживать с ней связь.
• К. Роджерс Вы чувствуете потребность в поддержании связи, которая поможет вам быть в курсе тех вещей, которые вызывают у вас опасение, — это так?
• К. Роджерс интерпретирует причинно-следственную взаимосвязь между трево­жащими ее чувствами и тем, что ей трудно отпустить свою дочь Эта взаимосвязь определяется именно К. Роджерсом, а не его клиентом. Тем не менее, интересен способ, с помощью которого он высказывает свою интерпретацию, и способ, с по­мощью которого он проверяет, насколько предложенная интерпретация принимает­ся клиентом Интерпретация принимается клиентом частично.
• Клиент. Большей частью так.

В случае, если клиент не будет согласен с интерпретацией, я уверена в том, что К. Роджерс откажется от нее и не будет настаивать на ее принятии, в противопо­ложность тем его коллегам, которые по причине неопытности или отсутствия скромности будут осуждать отказ клиента принимать интерпретацию и объяснять причину отказа сопротивлением клиента (и никогда неаккуратным качеством интер­претации).

Далее приводится стенограмма той части интервью, в которой К. Роджерс пы­тается дать объяснение чувствам клиента, но получив ее несогласие, тут же оставля­ет первое объяснение и предлагает другое Со вторым вариантом интерпретации клиент соглашается Важно отметить тот факт, что с целью предложения второго ва­рианта объяснения, он позволяет себе перебить клиента.

• К. Роджерс Не значит ли это, что вы чувствуете, что о вас никто не заботится, никто не принимает вас?
• Клиент. Нет, я знаю очень хорошо, что есть люди, которые это делают, забо­тятся обо мне. принимают и ценят меня. Но есть небольшое -
• К. Роджерс: Так значит человек, который не заботится о вас и не принимает вас — это и есть вы сами.
• Клиент: Хм-хмм. Да. Это в большей степени я сама.

К. Роджерс считает, что интерпретация может использоваться в психотерапев­тическом процессе, если соблюдаются два условия. Первое, содержание ' интерпре­тации должно вытекать из содержания сказанного клиентом и соответствовать чув­ствам, которые он переживает в настоящий момент, а не состоять из научного объ­яснения причин и значения поведения клиента. Второе, психотерапевт не должен привязываться к интерпретации, а должен быть в силах отказаться от нее, если кли­ент с ней не согласен.

Когда К. Роджерс высказал Джилл свое предположение: "Так значит человек, который не заботится о вас и не принимает вас — это и есть вы сами", он тем са­мым высказал гипотезу об источнике проблемы клиента. Подобная гипотеза осно­вывается, во-первых, на содержании описания проблемы и, во-вторых, на одном из положений собственной теории личности, которое гласит, что основным источни­ком проблем индивида чаще всего выступает отсутствие самопринятия. С помощью обсуждения гипотезы о том, что причина зависимости клиента от своей дочери за­ключается в отсутствии самопринятия и умения заботиться о себе, К. Роджерс пере­местил фокус психотерапевтического интервью с прояснения взаимоотношений ме­жду клиентом и ее дочерью на прояснение особенностей отношения клиента к себе.

Считается общепризнанным, что психотерапевт клиент-центрированной школы всегда ждет того, что скажет клиент, и никогда не говорит первым, однако рассмат­риваемое здесь интервью противоречит такому представлению. В процессе терапев­тического сеанса К. Роджерс несколько раз подводит Джилл к осознанию ее неспо­собности заботиться о себе.

• К. Роджерс: Мне кажется, что вы хотите сказать, что в вашей жизни было не так много людей, которые бы заботились о вас.
• Клиент: Нет. Не очень много.
• К. Роджерс: И потерять одного из них…
• Клиент. Да, это большая потеря.
• К. Роджерс: Я знаю.
• Пауза.
• К. Роджерс. Способны ли вы заботиться о себе?
• Клиент: Вздох. Это действительно трудно для меня. Я не думаю, что я … заслу­живаю это.

Несколько раз во время сеанса К. Роджерс "продвигает" клиента к осознанию его неспособности заботиться о себе и пытается сконцентрировать внимание клиен­та на этом Он делает это очень интересным образом: повторяет несколько раз или преувеличивает слова клиента о собственных негативных качествах; при повторе­нии информации, полученной от него, модулирует голос или использует более сильные по значению слова, по сравнению с теми, которые он употреблял. Такое поведение со стороны К. Роджерса способствует тому, что осуждения клиента в свой адрес поляризуются настолько, что он обнаруживает их абсурдность и у него появляется желание компенсировать их с помощью своих положительных сторон.

• К. Роджерс: Человеком, который относится к подобным вещам как к непрости­тельным, являетесь вы сами.
• Клиент: Да. Да. Никто не относится ко мне так строго.
• К. Роджерс: Хм-хмм. Никто не ведет себя настолько жестко по отношению к вам, или строит такие ужасные выводы.
• Клиент. Вздох. .
• К. Роджерс: Или ненавидит вас так.
• Клиент: Или ненавидит меня так. Да.
• К. Роджерс: Звучит так, как будто вы являетесь для себя и судьей, и присяжным заседателем, и исполнителем приговора.
• Клиент: Да, мой злейший враг.
• К. Роджерс: Вы произнесли далеко не лестные слова о себе.
• Клиент: Да, да. Я произнесла. Как если бы я была плохим другом себе.
• К. Роджерс: Да.
• Клиент: … — (она пытается что-то сказать, К. Роджерс прерывает ее).
• К. Роджерс: Вы являетесь плохим другом себе. Хм-хм.
• Клиент: Хм-хм.
• К. Роджерс: Вам бы никогда не пришло в голову относиться к другу так, как вы относитесь к себе.
• Клиент: Это правда Я бы чувствовала себя ужасно, если бы к кому-то относи­лась так, как к себе.
• К. Роджерс: Хм-хмм. Хм-хмм. Хм-хмм.
• Пауза.
• К. Роджерс Поэтому вы считаете, что вас любить невозможно. •
• Клиент. Правда, есть кое-что, за что меня можно любить.
• К. Роджерс. Хорошо. Хорошо. Значит, за что-то вы себя любите.

С этого момента они начинают вместе исследовать те качества, которые Джилл в себе любит.

Я считаю необходимым сказать несколько слов об осторожности. Так как К. Роджерс несколько раз в процессе сеанса использует преувеличения негативных ка­честв клиента, у некоторых может сложиться впечатление, что это особая техника. Техникой называется предварительная стратегия поведения, которая используется в конкретных специфических обстоятельствах для того, чтобы достичь желаемого ре­зультата. В разработанном К. Роджерсом подходе к психотерапии одна вещь всегда остается неизменной отсутствие техник. Вопросы, которые задает К. Роджерс в процессе психотерапевтического интервью, возникают у него спонтанно и основываются на искреннем участии в проблеме клиента. Секрет его успеха заключается в том, что он полностью сконцентрирован на каждом моменте взаимодействия с кли­ентом, и поэтому вопрос: "Что я должен делать сейчас?" для него не стоит. Возмож­но, непонимание отношения К. Роджерса к проблеме техник возникает по причине того, что в книге "Консультирование и психотерапия" с целью концептуализации своих действий он назвал использование спонтанных ответов техникой "прояснения чувств". С тех пор абсолютно необоснованно считается, что использование спон­танных ответов является единственным способом взаимодействия с клиентом. Даже постоянно присутствующее "хм-хмм" К. Роджерса было названо техникой.

Интервью с Джилл демонстрирует то новое, что приобрел К. Роджерс как пси­хотерапевт за многие годы своей профессиональной деятельности Он стал менее за­висимым от "ярлыка" недирективности, стал более подвижным, а его ответы приоб­рели большее разнообразие. Примером изменений также может служить тот факт, что К. Роджерс 16 раз в течение психотерапевтического сеанса нарушает тишину, причем чаще всего с помощью обращения к характеристикам выразительного пове­дения клиента, возвращая его тем самым к переживаниям здесь и теперь. Ниже при­водится несколько примеров.

• Клиент. Да, я очень зла, очень зла на нее.
• Тишина.
• К. Роджерс: Мне кажется, что вы испытываете напряжение, когда говорите об этом.
• Клиент. Да. Да. Много проблем. В другой части интервью. '
• Клиент. Да, это действительно больно. Это действительно больно. Большой вздох.

Тишина.

• К. Роджерс Выглядит так, что вы чувствуете часть этой боли прямо сейчас.
• Клиент. Да, я действительно чувствую, как дочь уходит от меня.
• Далее.
• К. Роджерс. Мне кажется, что вам никогда бы не пришла в голову мысль отно­ситься к своей дочери так же плохо, как вы относитесь к себе.
• Клиент: Смеется. Это, возможно, так. Я бы остановила себя, если бы начала от­носиться к ней так же плохо, как отношусь к себе.

Тишина.

• К. Роджерс: Видите ли вы то, что происходит с вами?
• Клиент. (Со слезами). Да, когда вы смотрите на меня с такой добротой, мне ста­новится очень тяжело, я чувствую печаль от того, что кто-то действительно слушает меня, действительно слышит меня.

В конце интервью К. Роджерс снова нарушает тишину с помощью привлечения внимания клиента к особенностям выражения ее лица:

Тишина.

Вздох.

• К. Роджерс. Что означает ваша улыбка?
• Клиент. Это ваши глаза мерцают.

Оба смеются.

• К. Роджерс. Ваши мерцают тоже.

Смех.

Вздох.

Конец записи.

Приведенная выше стенограмма демонстрирует умение К. Роджерса задавать прямые вопросы, принимать во внимание особенности выразительного поведения клиента, давать направление ходу интервью, возвращать клиента к переживаниям здесь и теперь. Очевидным является также факт, что личная теплота, эмпатия и по­стоянная "подстройка" к клиенту не приносятся в жертву в процессе психотерапев­тического сеанса К.Роджерс, будучи директивным, сохраняет глубокое чувство уважения ко внутреннему миру клиента.

Я уверена, что недирективность — это миф, за исключением тех случаев, когда психотерапевты абсолютно пассивны и настолько медленно реагируют, что в ре­зультате очень трудно понять происходящее как с ними, так и с клиентами. Когда между психотерапевтом и клиентом налаживается контакт, как это и должно слу­чаться в психотерапевтическом процессе, невозможно, чтобы психотерапевт был за­щищен от участия в происходящем с клиентом Психотерапевты постоянно делают выбор, сознательно или неосознанно, на какую часть информации, представленной клиентом, дать ответ. Посмотрите, как это происходит в сеансе с Джилл.

• Клиент. Я чувствую, что многие мои потребности удовлетворялись, но потреб­ность в ней очень сильна — это потребность в женщине, я думаю. Эта потребность совсем не в том, что можно получить от мужчины.
• К. Роджерс. Есть некоторые вещи, которые вы хотите получить именно от нее.
• Клиент. Хм-хмм. Да. Именно от нее.

Вздох.

Я очень легко могу представить психотерапевта, настраивающегося на пережи­вания женщины, задающего вопросы, которые, отличаясь эмпатичностью и соот­ветствием переживаниям клиента, могут направить ее к прояснению особенностей собственной женственности и тем самым пролить немного света на испытываемую ею потребность в дочери.

Терапевт. Существуют некоторые вещи, которые вы хотели бы получить от женщины.

Я не пытаюсь сейчас определить, какой подход лучше Я лишь хочу отметить, что разные терапевты, обладая одним и тем же уровнем эмпатии, могут отвечать клиенту по-разному. Один из студентов, прослушав аудиозапись сеанса с Джилл за­дал К. Роджерсу такой вопрос: "Как вы определяете, что необходимо отвечать кли­енту?" Ответ К. Роджерса был следующим "Я пытаюсь отвечать на то, что является наиболее важным для клиента" Эта проблема волновала и меня. Я написала К. Род­жерсу письмо, в котором попыталась объяснить, что слушая аудиозапись сеанса, с Джилл, я представляла себя на месте терапевта и строила в уме свои варианты отве­тов, которые, однако сильно отличались от ответов самого К. Роджерса. Я предпо­ложила, что причина кроется в том, что мы по-разному представляем себе то, что является самым важным для клиента. Вот что К. Роджерс мне ответил:

"когда я пытаюсь ответить на чувство, которое наиболее важно, для клиента, на выбор того, что является значимым, влияют мои личностные особенности, история взаимоотношений с различными людьми и т.д. Если будет открыто признано, что ответы психотерапевта строятся частично на основе его восприятия происходяще­го, на которое, в свою очередь, с одной стороны, влияет предоставленная клиентом информация о своих клиентах по отношению к собственному ребенку может быть рассмотрено как преступление и существует достаточно оснований в связи с этим испытывать чувство вины? Не будет ли прощение преждевременным действием, ко­торое помешает клиенту заметить то, что необходимо изменить в себе?

К. Роджерс с непоколебимой верой в "добродетель" человеческой природы де­лает заключение о том, что ошибки клиента можно с легкостью простить. Более то­го, в процессе сеанса он довольно часто настаивает на том, чтобы сократить до ми­нимума восприятие клиентом своей "темной стороны", вместо того, чтобы помочь ей понять происходящее с ней. В следующем примере он опять присоединяется к более здоровой части клиента, используя для этого преувеличения:

• К. Роджерс: Вы бы хотели ухаживать за собой, но, кажется, есть что-то, что ме­шает вам это делать.
• Клиент: Нет, Я все еще наполнена ненавистью к себе.
• К. Роджерс. Вы очень плохой, плохой человек.
• Клиент: Да. Настоящий монстр. Я делаю плохие вещи — вот, что я чувствую.

Мое предположение заключалось в том, что К. Роджерс использовал в качестве своего ответа на чувства клиента такую фразу, как "Вам кажется, что вы делаете что-то очень плохое", для того, чтобы дать возможность клиенту рассказать о том, что же плохого он делает, и помочь пересмотреть значение своих плохих поступ­ков. Вместо этого К.Роджерс раз за разом преувеличивает слова клиента, усиливая тем самым нега­тивизм ситуации. Слово "плохой", которое использует клиент, К. Роджерс преобра­зует в "ужасный".

• К. Роджерс: Ужасный человек.
• Клиент: Да. Ужасный человек.

Вздох.

• К. Роджерс: Как может кто-либо заботиться о таком человеке?
• Клиент: Да. Похоже, что так. Как они могут? Нет причин удивляться тому, что она оставила меня, отстранилась от меня, не хочет, чтобы я прикасалась к ней.
• К. Роджерс: Чувствует что-то плохое, она отстранилась от вас потому, что отно­сится к вам как к плохому человеку.
• Клиент. Да. Потому, что я сделала что-то действительно плохое Я так чувст­вую. И она знает — каким-то образом она узнала о том, что я сделала.
• К. Роджерс Она знает ваш секрет и -
• Клиент. Да. Она знает мой секрет. Это так Она знает мой секрет.

И снова, вместо того, чтобы направить клиента к пониманию своего "темного" секрета, К. Роджерс выбирает путь продолжения преувеличений.

• К. Роджерс. После всего любой будет рад уйти от такого человека.
• Клиент. Да. Да. Это правда. Я именно так это и воспринимаю. Что-то уже на­столько плохо, что исправить невозможно.
• К. Роджерс. В вас нет ничего, чтобы вы могли принять.
• Клиент. Вздох. Я могу принять только некоторые свои стороны. Но не всю се­бя. И я могу заботиться о своих правильных сторонах, но не обо всех.

Клиент. В конце концов, отступает от самоуничижающих суждений и само­стоятельно достигает более сбалансированного представления о себе.

Личность психотерапевта действительно оказывает большое влияние на выбор ответа К. Роджерс достаточно настойчив в выборе пути избегания исследования не­гативного, даже если кажется, что он все время о нем говорит, обращаясь к исполь­зованию преувеличений слов клиента. Те, кто лично знаком с К. Роджерсом, знают его как очень теплого, весьма спокойного человека, которого очень трудно разо­злить. Когда я ему об этом сказала, он ответил следующее "Так как вы не первая, кто считает, будто я никогда не сталкивался со своей темной стороной или темными сторонами других людей, то должно быть в этом есть доля правды. Я не исследую себя таким способом, в противном случае, я бы изменил свое поведение. Однако по­добные высказывания повлияли на то, что я стал более чувствительным по отноше­нию к темным сторонам других людей" (Rogers, 1985).

Важно помнить, что интервью с Джилл длилось всего полчаса, проводилось с целью демонстрации. Было бы неуместным в такой ситуации поддерживать более глубокое исследование сокровенных сторон внутренней жизни клиента К. Роджерс всегда был очень аккуратен с этим во время проведения демонстрационных интер­вью.

В заключение еще раз хотелось бы отметить, что сеанс с Джилл демонстрирует многие изменения в К. Роджерсе, произошедшие с ним в промежуток времени с мо­мента публикации его книги "Консультирование и психотерапия" до 1985 года. В 1942 году он писал, что консультант никогда не должен находиться за рамками ска­занного клиентом "Это очень важно, так как в случае, если терапевт находится очень далеко от клиента, либо движется быстрее, чем клиент, либо вербализует не­высказанные чувства клиента, то этим он наносит настоящий вред клиенту и психо­терапевтическому процессу" (стр. 79).

43 года спустя мы слышим, как К. Роджерс высказывает свое мнение об отно­шениях, о которых клиент еще не говорил, строит интерпретации и проверяет их, ведет себя довольно директивно по отношению к клиенту. Я считаю, что одно из важнейших изменений заключается в том, что он стал больше доверять своим кли­ентам. Он перестал относиться к ним как к хрупким и ранимым существам, полно­стью зависимым от влияния психотерапевта. Он стал больше доверять их способно­сти к самоопределению и саморегуляции. Такое отношение к клиентам способство­вало приобретению большей подвижности, свободы и конгруэнтности. Единствен­ное, что никогда не менялось в К. Роджерсе — это его личностная целостность, ко­торая лежит в основе его профессиональной деятельности. В 1942 году он написал, что "недирективный подход ценен тем, что дает право каждому человеку быть пси­хологически независимым и развивать свою психологическую целостность" (стр. 127). Парадоксально, но с помощью директивности К. Роджерс продемонстрировал еще более высокую степень доверия в психологическую независимость клиента и его психологическую целостность.

Литература.

Rogers C.R. Counceling and psychotherapy. Boston Houghton Mifflin, 1942.

Rogers C.R. A way of being. Boston Houghton Mifflin, 1980.

Rogers C.R. Personal communication. January 16, 1985.