Эмоционально обусловленное (аффективное) поведение (Е.П. Ильин)

13.1. Виды эмоционального поведения в общении

В. В. Бойко выделяет три вида эмоционального поведения в процессе общения: резонирование, отстраненность и диссонирование.

Эмоциональное резонирование — это способность личности откликаться на различные эмоциональные состояния партнеров. Эмоциональный резонанс между партнерами вызывает сложение их энергий, заключенных в эмоциях, и стимулирует дополнительный психологический эффект взаимодействия — синергизм.

При эмоциональной отстраненности человек в ответ на эмоциональное состояние окружающих проявляет невыразительные, приглушенные эмоции. Она может быть следствием эмоциональной ригидности как свойства человека.

Эмоциональное диссонирование характеризуется, как отмечает Бойко, демонстративным выключением личности из эмоциональной атмосферы общения или проявлением эмоций, противоположных по смыслу ситуации взаимодействия: «Мне грустно потому, что... весело тебе» (М. Ю. Лермонтов). Эмоциональное диссонирование может быть признаком аутичности детей. Эти дети не склонны проявлять эмоции «за компанию»: когда все веселятся, они держатся в стороне.

13.2. Эмоциональные произвольные реакции (действия)

В отличие от эмоционального реагирования, которое осуществляется у человека и животных непроизвольно, эмоциональные произвольные реакции (действия) — это произвольные, преднамеренные ответы человека на эмоциогенную ситуацию. Эти ответы могут быть речевыми и двигательными.

Р. П. Мильруд (1987) дает классификацию речевых произвольных эмоциональных реакций на примере эмоционального поведения учителей.

По отношению к цели педагогической деятельности они подразделяются автором на конструктивные, псевдоконструктивные и деструктивные. Конструктивные реакции реально способствуют достижению цели деятельности, псевдоконструктивные создают видимость участия педагога в решении проблемы, деструктивные становятся препятствием для выхода из эмоциогенной ситуации и даже обостряют ее.

По семантике выделены оценочные, защитные и регулирующие реакции (учителя оценивали поступки, защищали себя, ученика или всех участников сложной ситуации, регулировали поведение), по направленности эмоциональной реакции (действия) — внешненаправленные, содержащие указания ученику, самонаправленные, выражающие свое мнение о себе, и ненаправленные, т. е. обращенные к проблеме.

По характеру активности реакции разделены на наступательные, уступающие и рационализирующие, по выполняемой функции — на мобилизующие, успокаивающие и провоцирующие.

13.3. Гедонизм и аскетизм

Особой формой поведения человека, обусловленного эмоциональными переживаниями, является гедонизм (от греч. hedone — наслаждение). Это поведение связано с этической позицией, утверждающей наслаждение как высшее благо и критерий человеческого поведения. Стремление к наслаждению, удовольствию рассматривается в гедонизме как основное движущее начало человека, заложенное в нем от природы и предопределяющее все его поведение. Такой человек живет ради получения наслаждений, как правило, низкого порядка, и стремится к этому наиболее легким и прямым путем.

Возник гедонизм как этическое учение в Древней Греции и одним из первых его представителей был основоположник киренской школы Аристипп (IV в. до н. э.). Разновидностью гедонизма явилось течение, получившее название эпикуреизм (по имени его основоположника Эпикура), в котором критериями удовольствия были отсутствие страдания и безмятежное состояние духа (атараксия). Лучшим средством избегнуть страданий Эпикур считал самоустранение от тревог и опасностей, от общественных и государственных дел, достижение независимости от внешних условий.

Гедонизм получил распространение в эпоху Возрождения, а в последующие годы — в этических теориях просветителей. Наиболее полное выражение принцип гедонизма получил в этической теории утилитаризма (от лат. utilitas — польза, выгода), понимающего пользу как наслаждение или отсутствие страдания. Отсюда назначение морали (морального выбора) состоит в том, чтобы способствовать естественному стремлению людей испытывать наслаждение и избегать страданий.

В своем крайнем выражении гедонизм и его различные направления приводят к эгоизму.

Противоположным гедонистическому поведению является аскетизм (от греч. asketes — упражняющийся; подвижник), т. е. ограничение или подавление чувств, желаний, отказ себе в удовольствиях. В христианстве он может выражаться в перенесении страданий («соучастие в страданиях Христа»), в физическом самоистязании.

13.4. Фрустрационное поведение

По С. Розенцвейгу, состояние фрустрации по направленности может выражаться в трех формах поведения (реакций) человека: экстрапунитивной, интрапунитивной и импунитивной. Экстрапунитивная форма связана с возникновением внутреннего «подстрекателя» к агрессии, с направленностью реакции вовне (внешнеобвинительные реакции). Человек обвиняет в случившемся обстоятельства, других людей. У него появляется раздражительность, досада, озлобленность, упрямство, стремление добиться поставленной цели во что бы то ни стало. Поведение вследствие этого становится мало пластичным, примитивным, используются ранее заученные формы поведения, даже если они не приводят к нужному результату.

Интрапунитивная форма фрустрации характеризуется аутоагрессией: обвинением в неудаче самого себя, появлением чувства вины. У человека возникает подавленное настроение, тревожность, он становится замкнутым, молчаливым. При решении задачи человек возвращается к более примитивным формам, ограничивает виды деятельности и удовлетворение своих интересов.

Импунитивная форма реагирования связана с отношением к неудаче либо как к неизбежному, фатальному, либо как к малозначимому событию, исправимому со временем. Человек не обвиняет ни себя, ни других.

По данным Н. В. Тарабриной (1973) и К. Д. Шафранской (1976), чаще всего (в 50 % случаев) преобладают экстрапунитивные (внешнеобвинительные) реакции, почти вдвое меньше — интрапунитивные (самообвинительные) реакции (27 %) и еще реже — импунитивные реакции (23 %). У мужчин больше экстрапунитивных реакций, а у женщин — интрапунитивных.

Появление состояния фрустрации и той или иной формы реагирования зависит от личностных особенностей человека, в связи с чем введено понятие о фрустрационной толерантности, т. е. устойчивости к фрустраторам. Лица со слабой нервной системой чаще проявляют интрапунитивную форму фрустрации, с сильной нервной системой — экстрапунитивную форму (агрессию). По данным В. Е. Василенко (1998), экстрапунитивные реакции связаны с интеллектом отрицательно, а интрапунитивные и импунитивные — положительно. У школьников младших классов преобладают экстрапунитивные формы реагирования. В. Хармаз (1997) у эмигрантов из Ирака, живущих в Швеции, выявил выраженную импунитивную направленность реакции, особенно у мужчин. У их детей преобладали эгозащитные и интропунитивные реакции, отражающие склонность к самообвинению. У русских детей, по данным этого автора, с возрастом уменьшается число экстрапунитивных реакций, что свидетельствует, по его мнению, о снижении у этих детей потребности непосредственно и открыто выражать свои эмоции. У иракских детей-эмигрантов такой тенденции не отмечается: импунитивный тип реагирования доминирует во всех возрастных группах, что Хармаз связывает с особенностями воспитания этих детей (повышенная зависимость от более старших, склонность к подчинению, послушанию).

Выделяют следующие виды фрустрационного реагирования:

1) двигательное возбуждение — бесцельные и неупорядоченные реакции;

2) апатия (в исследовании Р. Баркера и др. [Barker, Dembo, Lewin, 1941] один из детей в фрустрирующей ситуации лег на пол и смотрел в потолок);

3) агрессия и деструкция;

4) стереотипия — тенденция к слепому повторению фиксированного поведения;

5) регрессия, проявляющаяся в примитивизации поведения, в обращении к поведенческим моделям, доминировавшим в более ранние периоды жизни (Sarnoff, 1962), или в снижении качества исполнения (Child, Waterhous, 1952).

Агрессия. В настоящее время агрессия стала одним из центральных вопросов психологии. Подростковая агрессивность уже никого не удивляет. Хуже другое — агрессивные тенденции становятся заметными и у педагогов. По данным С. П. Ивановой (2000), как у учителей, так и у студентов-выпускников педагогических вузов имеется как скрытая, так и открыто проявляемая жестокость.

Согласно фрустрационной теории, агрессия — это не автоматически возникающее в недрах организма влечение, а следствие фрустрации, т. е. препятствий, возникающих на пути целенаправленных действий субъекта, или же ненаступление целевого состояния, к которому он стремился (Dollard et al., 1939). По этой теории, агрессия всегда является следствием фрустрации, а фрустрация всегда ведет к агрессии, что впоследствии получило лишь частичное подтверждение. Так, инструментальная агрессия не является следствием фрустрации.

Л. Берковитц (Berkowitz, 1962) ввел между фрустрацией и агрессивным поведением две переменные: гнев как побудительный компонент и пусковые раздражители, запускающие агрессивную реакцию. Гнев возникает, когда достижение целей, на которые направлено действие субъекта, блокируется. Например, агрессия как следствие гнева, связанного с разлукой с родителями, может проявляться у маленьких детей. Дж. Боулби наблюдал детей, которые жили две и более недели в детском учреждении. В сравнении с детьми, которые жили дома, у них агрессивное поведение в тесте игры с куклами проявлялось в четыре раза чаще. После возвращения домой их агрессивность снизилась.

Однако гнев не ведет сам по себе к агрессивному поведению. Для этого необходимы адекватные ему пусковые раздражители, которые должны путем размышления связаться субъектом с источником гнева, т. е. с причиной фрустрации.

Многие психологи, в том числе и американские, эту теорию не разделяют (Левитов, 1967; Buss, 1961; Kaufmann, 1965, и др.).

Например, А. Бандура (Bandura, 1973) утверждает, что эмоция гнева не является ни необходимым, ни достаточным условием агрессии. Главная роль принадлежит, с его точки зрения, научению путем наблюдения за образцом (т. е. подражанию). В концепции Бандуры агрессивное поведение объясняется как с позиции теории научения, так и с позиции когнитивных теорий мотивации. Важное место отводится ориентации субъекта на обязательные стандарты поведения (например, в XIX веке дворяне при оскорблении их чести и достоинства должны были вызвать обидчика на дуэль; в то же время в низших слоях общества это было не принято). Поэтому какая-то ситуация одного субъекта может привести к агрессии, а другого — нет.

Исходя из выбранного субъектом способа поведения, выделяют вербальную и физическую агрессию, а также третий самостоятельный вид такого поведения — косвенную агрессию. Мне представляется это не совсем логичным, так как косвенной может быть как вербальная, так и физическая агрессия (первая выражается в ругани про себя, в скандале с близкими людьми, не имеющими никакого отношения к конфликтной ситуации; вторая выражается в хлопаньи дверью при уходе, в стучании кулаком по столу, в бросании — швырянии — предметов и т. д.). Поэтому логичнее, на мой взгляд, говорить о прямой и косвенной вербальной агрессии, а также о прямой и косвенной физической агрессии. Целесообразность их выделения и самостоятельного изучения подтверждается, по данным П. А. Ковалева (1996, с. 16), тем, что, во-первых, они имеют различную степень проявления (или склонности к проявлению): косвенная вербальная агрессия выражена вдвое больше, чем косвенная физическая агрессия; кроме того, у мужчин больше всего выражена прямая физическая агрессия, а у женщин — косвенная вербальная агрессия (что существенно уточняет имеющиеся в литературе данные о большей агрессивности мужчин по сравнению с женщинами); во-вторых, показатели косвенной вербальной агрессии, как правило, не коррелируют на значимом уровне с показателями остальных видов агрессии, в то время как показатели косвенной физической агрессии, как правило, обнаруживают достоверные связи с показателями других видов агрессии (прямой вербальной и прямой физической агрессии).

В то же время достоверные корреляции между суммарными показателями вербальной и физической агрессии, с одной стороны, и суммарными показателями прямой и косвенной агрессии — с другой, свидетельствуют о том, что у них есть что-то общее, и поэтому можно говорить об агрессивном поведении как комплексном психологическом феномене. Однако при этом не следует путать агрессивное поведение со склонностью к нему (агрессивностью как интегральным личностным свойством) и с другими личностными характеристиками, облегчающими или затрудняющими формирование мотива агрессивного поведения (конфликтностью), как это делают многие зарубежные и отечественные авторы. Это приводит к тому, что в опросники для исследования агрессивности включаются вопросы, относящиеся к конфликтности, а в опросники для исследования конфликтности включаются вопросы, связанные с агрессивным поведением; при этом не учитывается, что эти два феномена отнюдь не тождественные, хотя различные проявления агрессивности (вспыльчивость, обидчивость, мстительность) предрасполагают к агрессивному поведению, т. е. к проявлению агрессии в той или иной форме.

Агрессивное поведение начинается с возникновения конфликтной (при общении) или фрустрирующей (при деятельности) ситуаций, играющих роль внешнего стимула. (Следует отметить, что в зарубежных теориях мотивации конфликтность не упоминается при рассмотрении агрессивного поведения, хотя в методиках изучения агрессивности — с помощью опросников — определяется и конфликтность.) Однако возникновение этих ситуаций еще не свидетельствует о возникновении у человека состояний конфликта или фрустрации. Так, для возникновения состояния конфликта, во-первых, необходимо, чтобы столкновение мнений, желаний, интересов, целей между общающимися было осознано субъектами как таковое; во-вторых, необходимо, чтобы субъекты общения не захотели пойти на компромисс; в-третьих, необходимо, чтобы между ними возникли взаимные неприязненные отношения — враждебность (или, по крайней мере, у одного из них). В этом отношении я разделяю мнение Н. В. Гришиной (1995,2000), относящей к конфликту не всякое разногласие и называющей не отягощенные эмоциональным напряжением и «выяснением отношений» разногласия столкновением позиций или предметно-деловым разногласием. Если это не учитывать, тогда любая дискуссия, протекающая мирно и спокойно, может быть отнесена к агрессивному поведению.

Таблица 13.1 Количество достоверных корреляций склонности к различным формам агрессивного поведения с эмоциональными свойствами человека, характеризующими его конфликтность

 

В то же время в процессе любого обсуждения «скрыта искра» конфликта, но чтобы «из искры возгорелось пламя», нужны определенные провоцирующие условия, в качестве которых могут выступать как внешние факторы (поведение оппонента, давление со стороны других людей), так и определенные черты субъекта: обидчивость, вспыльчивость, заносчивость, «ершистость» (характеризующие его «возбудимость», «конфликтность»), подозрительность, нетерпимость к возражениям, неуступчивость. Они создают предрасположенность субъекта к возникновению состояния конфликта.

Несмотря на то что у высокоагрессивных субъектов почти все конфликтные свойства выражены сильно (значительно сильнее, чем у низкоагрессивных), их влияние на общую агрессивность различно. По П. А. Ковалеву (1996), наибольший вклад в агрессивное поведение вносят такие эмоциональные особенности личности, как мстительность и обидчивость, в меньшей степени — вспыльчивость (см. табл. 13.1). У девочек корреляций этих свойств со склонностью к агрессивному поведению было больше и связи были теснее. Прямая агрессия больше связана с мстительностью, а косвенная — с обидчивостью и вспыльчивостью.

Из этих данных также следует, что склонность к косвенной вербальной агрессии в большей степени зависит от обидчивости и мстительности, склонность к прямой вербальной и физической агрессии — от мстительности.

Л. И. Белозерова (1992) тоже выявила у трудных подростков преобладание таких личностных особенностей, как обидчивость (у 74 %), упрямство (у 68 %), вспыльчивость (у 34 %), драчливость (у 33 %).

Именно такие субъекты сами могут способствовать перерастанию конфликтной ситуации в конфликт. Кроме «возбудимости» на возникновение агрессивного поведения, как показал А. А. Реан (1996), влияет и такая особенность личности (характера), как «демонстративность». Демонстративная личность постоянно стремится произвести впечатление на других, привлечь к себе внимание. Это реализуется в тщеславном поведении, часто нарочито демонстративном. Очевидно, именно чрезмерное тщеславие и приводит к обидчивости, заносчивости, которые, как было отмечено выше, играют важную роль в возникновении агрессивного поведения.

Природа этих конфликтных свойств личности еще не раскрыта. Некоторые ученые предполагают, что агрессивность как личностное свойство имеет врожденный характер. Эту точку зрения развивал еще 3. Фрейд, связывавший агрессию с прирожденным стремлением к смерти, которое побуждает к саморазрушению. Агрессия же является механизмом, благодаря которому это влечение переключается на другие объекты, в первую очередь на других людей.

У. Мак-Дугалл (MacDougall, 1926) признавал «инстинкт драчливости», заложенный в человеке от природы, Г.Мюррей (Murrey, 1938) писал о первичной потребности в агрессии, побуждающей искать случай атаковать с целью причинить вред. Р. Лоренц (1994) также полагает, что человек обладает инстинктом агрессии. В качестве примера он приводит подростка, который при первом знакомстве со сверстником сейчас же начинает с ним драться, поступая наподобие того, как в аналогичном случае поступают обезьяны, крысы и ящерицы. А. Маслоу (1998) не относит агрессивность к инстинктам, но считает, что она имеет природную основу.

В исследовании Нгуен Ки Тыонга (2000) показано, что склонность к авторитарному стилю руководства связана, с одной стороны, с агрессивностью как личностным свойством, а с другой стороны — с большой силой нервной системы. Отсюда можно предполагать связь и между агрессивностью и силой нервной системы, что нашло прямое подтверждение при сопоставлении атакующего (агрессивного) стиля ведения спортивных поединков с силой нервной системы: большая сила нервной системы чаще встречалась среди спортсменов атакующего стиля, чем защитного (обзор этих работ см.: Ильин, 2001). А поскольку сила нервной системы генетически обусловлена, есть основание говорить и о генетической обусловленности агрессивности как свойства личности.

Несомненно и то, что агрессивность и агрессивное поведение также зависят от общественных условий, что показано как отечественными, так и зарубежными авторами. О. И. Шляхтина (1997) показала зависимость уровня агрессивности от социального статуса подростков. Наиболее высокий ее уровень наблюдается у лидеров и «отверженных». В первом случае агрессивность поведения вызывается желанием защитить или укрепить свое лидерство, а во втором — неудовлетворенностью своим положением. А. Бандура и др. (Bandura et al., 1961) показали на детях 3-5 лет роль воспитания в проявлении агрессивных реакций: дети, смотревшие фильм, в котором демонстрировалось грубое обращение с куклой, вели себя после его просмотра тоже агрессивно при попытке отнять у них куклу. Обобщая подобные факты, Г. Левин и Р. Флейшман (Levin, Fleischman, 1968) рассматривают агрессивное поведение как выученные реакции.

Возникновение конфликта может зависеть и от партнера по общению, который проявляет по отношению к субъекту вербальную или физическую агрессию (отказывая в просьбе, запрещая, угрожая, выражая несогласие в оскорбительной форме, не пуская, выгоняя, приставая, нападая и т. д.). Все это вызывает у субъекта определенные отрицательные эмоции — досаду, обиду, злость, негодование, гнев, ярость, с появлением которых и начинается формирование мотива агрессивного поведения. Переживание этих состояний приводит к возникновению потребности (желания) субъекта общения устранить психическое напряжение, разрядить его. Эта потребность ведет к формированию пока абстрактной цели: что надо сделать, чтобы наказать обидчика, устранить его как источник конфликта, унизить, навредить, найти способ сохранения чувства собственного достоинства. Во многом выбор способа поведения будет определяться как внешними обстоятельствами, так и опытом, воспитанностью человека, которые уже на этом этапе могут блокировать прямое агрессивное поведение (как вербальное, так и физическое), переведя его в косвенно-агрессивное.

 

Хотя агрессия рассматривается как социально-негативное явление, для сохранения внутреннего гомеостаза в организме, а в конечном итоге — и здоровья человека, она может играть положительную роль. Существует мнение, что открытое агрессивное поведение является при фрустрации «катарсисом», чем-то очищающим, освобождающим от длительного и тягостного состояния злости. Однако, как показали исследования, такая «разрядка» не всегда приводит к желаемому результату. А. Басе (Buss, 1961) установил, что если агрессия вызвана гневом, то она может привести к катарсису, а если не сопровождается им, то наоборот, от своей реализации только усиливается. По мнению Р. Стагнера (Stagner, 1924), при привычной враждебности агрессия не имеет катарсического эффекта.

Показательны в этом плане данные Д. Хокансона и др. (Hokanson, Burgess, 1962; Hokanson, Edelman, 1966). В эксперименте испытуемые реагировали на межличностный конфликт агрессивно или дружески. Выявилось, что у мужчин при агрессивном реагировании эмоциональное возбуждение, о котором судили по физиологическим сдвигам, уменьшалось быстрее, чем при дружеском реагировании. При невозможности проявления прямой агрессии (физической или вербальной) при сильном гневе, т. е. при фантазировании ответного агрессивного действия или вообще отсутствии агрессии, артериальное давление оставалось высоким, что свидетельствовало и о сохранении эмоционального напряжения (рис. 13.1).

По-другому снижалось эмоциональное напряжение у женщин. При дружеской реакции оно снижалось быстрее, чем при агрессивной. Это различие между мужчинами и женщинами Д. Хокансон (Hokanson, 1970) объясняет тем, что у мужчин агрессия являлась в эксперименте инструментальной формой поведения, т. е. была не целью, а средством достижения цели — разрешения конфликта.

Месть — особая форма враждебной агрессивности, для которой характерна задержка в проявлении непосредственной агрессии. Ее цель — отплатить за причиненную обиду, страдание. Месть может принимать разные формы, в том числе и неадекватные. Из древнегреческой мифологии известно, что Медея, желая отомстить мужу Ясону за его неверность, не нашла ничего лучшего, как убить собственных детей. В наше время жены мстят неверным мужьям тем, что сами становятся неверными мужу, а при вынужденном разводе с ним отказывают ему в свиданиях с его ребенком. О женской мести написана целая книга (Richter, 1991). Такое социальное явление, как феминизм, во многом основывается на желании женщин отомстить мужчинам за вековое притеснение. «И станут жены гиенам подобны», — писал еще Ф. Шиллер в «Песне колоколов».

Вместе с тем месть может быть защитой от чувств, которые вызывают тревогу и приносят такие страдания, что человек предпочитает их вытеснять. Уповая на месть, он избегает необходимости обращать внимание на ранящие его чувства.

Эгрессивное поведение. Еще одной формой фрустрационного поведения может быть эгрессивное поведение. Эгрессивное поведение (от лат. egredior — выйти, избегать) — это уход из фрустрирующей, конфликтной, трудной ситуации. Это поведение проявляется в различных формах: избегание трудных заданий, ответственных поручений, уход с уроков, если предстоит контрольная работа, побеги из неблагополучной семьи и т. п.

Эгрессивное поведение вызывают следующие обстоятельства (Дерешкявичус, Йовайша, 1977):

1) отсутствие положительного эмоционального отношения со стороны других;

2) расхождения собственной самооценки с оценкой другими;

3) непосильные требования к субъекту, порождающие фрустрационные переживания (постоянный страх перед неудачей);

4) переживание бессилия, потеря надежды на возможность преодолеть трудности, избавиться от наказания;

5) отрицательное отношение к предъявляемым к субъекту требованиям. Проявлению агрессивного поведения способствуют повышенная внушаемость

субъекта, подражание другим лицам, проявляющим этот тип поведения в сходных ситуациях, ожидаемое облегчение после избегания возможных неприятностей, ожидание неограниченной свободы, самостоятельности.

Аффект неадекватности — это одна из форм аффективного поведения, в основе которой лежат отрицательные эмоциональные переживания, возникающие у человека в результате неудовлетворения каких-либо жизненно важных для него потребностей. Особенно часто аффект неадекватности имеет место при завышенном уровне притязаний. Признать свою несостоятельность означает для человека пойти вразрез с имеющейся у него потребностью сохранить свою самооценку. Но он не хочет этого допустить. Отсюда возникает неадекватная реакция на свой неуспех, проявляющаяся в форме аффективного поведения. Оно проявляется в повышенной обидчивости, упрямстве, негативизме, замкнутости, эмоциональной неустойчивости. Аффективная реакция выступает в этом случае как защитная.

Жалоба — это инициативное обращение ребенка к взрослому, в котором выражается стремление поделиться своими переживаниями, возникшими в конфликте, чаще всего — со сверстниками; это проявление потребности ребенка во взаимопонимании и сопереживании взрослого в ситуации, когда его обидели или когда его позиция не совпадает с позицией других людей, что тоже вызывает у него переживание. А. Г. Рузская и Л. Н. Абрамова (1983) выделили четыре типа жалоб у детей в зависимости от содержания переживаний, поводов и целей обращения к взрослым.

Первый тип жалоб они назвали конкретно-эмоциональными жалобами. Содержанием этих жалоб являются огорчение, обида, физическая боль, причиненная сверстником или возникшая по другой причине. Внешне эти жалобы сопровождаются яркими аффектами (криком, плачем). Ребенок ищет у взрослого в одних случаях ласки и внимания, в других — сочувствия себе, одинакового с ним отношения взрослого к обидчику.

Ребенок хочет, чтобы взрослый наказал обидчика и этим доказал, что он, как и сам ребенок, порицает обидчика. Однако ребенок удовлетворяется уже тем, что взрослый признал неправоту обидчика, посочувствовал ему. Реализация наказания не является для него обязательным. Поэтому дошкольник жалуется воспитательнице на своих близких, показывает царапину и рассказывает, как ему было больно и т. д.

Второй тип жалоб — практически-действенные. Они возникают в ситуациях предметных действий и взаимодействий детей, в результате столкновения интересов сверстников. Ребенок ищет реальной помощи взрослого в устранении возникших помех. Наиболее распространенным эмоциональным оформлением жалоб этого типа является возмущение. Плач и крик используются как средство «нажима» на взрослого. В основном это жалобы по поводу споров за обладанием игрушкой и т. п., т. е. когда ребенок не может сам справиться с ситуацией и ему нужна помощь и содействие взрослого.

Третий тип жалоб — познавательно-этические. Они возникают в ситуациях нарушения сверстниками ребенка различного рода правил. Потребность в жалобе возникает у ребенка потому, что он не может относиться равнодушно к тому, что правило, исходящее от взрослого, нарушается. Жалуясь на других, дети сообщают взрослым (чаще всего — тем, к кому больше расположены, авторитетному взрослому) о поступках и проступках сверстников, не обнаруживая на первый взгляд никакой личной заинтересованности, «корысти». Поэтому эти жалобы окрашены сравнительно спокойным эмоциональным тоном. Ребенку нужна поддержка взрослого для утверждения себя в понимании им правил общежития. Разрешается жалоба введением нарушителя в ситуацию, соответствующую правилу. Если взрослый принимает жалобу ребенка к сведению, у ребенка появляется удовлетворение, и он может удалиться, ничего не требуя.

Четвертый тип жалоб — личностные. Они возникают во взаимоотношениях детей со взрослыми и сверстниками и связаны с аффективно-оценочным аспектом этих отношений, с оценкой нравственных аспектов личности сверстника и собственной личности. Жалуясь на сверстников, ребенок старается показать себя с лучшей стороны и получить одобрение как в познавательном, так и в нравственном плане. Он стремится добиться положительного отношения взрослого к себе (особенно это относится к так называемым «нелюбимым» детям, которых, в отличие от «любимчиков», воспитательницы не хвалят, не замечают их положительного поведения). Часто эти жалобы приобретают оттенок доносов на сверстников. В эмоциональном аккомпанементе этих жалоб доминируют обида, тревога. В ряде случаев, жалуясь на других, ребенок стремится дистанцироваться от них и избежать возможного наказания.

А. Г. Рузская и Л. Н. Абрамова показали также, что жалобы чаще возникают в группах, где воспитательница авторитарного типа.

13.5. Горевание (скорбь)

Горевание, или, как его называет Дж. Эйврил (Averill, 1968), скорбь, — это социокультурное поведение, вызванное переживанием горя, связанного с утратой близкого человека. Для горевания используются различные действия — плач, причитания, стенания и др. Они во многом обусловлены историческими традициями, существующими у народа или определенной социальной группы (Stroebe et al, 1992). Японцы, испытывая горе, могут улыбаться при посторонних, чтобы не обременять других своими переживаниями. Согласно христианским традициям, покойника отпевают, устраивают поминки в день похорон, на девятый и сороковой день. В то же время требуется, чтобы «погоревав положенное», люди как можно скорее оправлялись от своего горя и возвращались к нормальному образу жизни, в том числе и на работу (на третий-пя-тый день). В Египте же, наоборот, близких покойного поощряют сосредоточиваться на своем горе и заниматься катарсическим излиянием своих чувств.

Плач может рассматриваться с двух позиций — как непроизвольное экспрессивное выражение горя, проявляющееся в нечленораздельных голосовых звуках и сопровождающееся слезами, и как преднамеренное выражение неудовольствия, горя. Именно последние случаи и имеются в' виду, и тогда плач рассматривается как одна из форм эмоционально обусловленного поведения, выполняющего адаптивную функцию. Е. Хесс (Hess, 1970) расценивает адаптивную функцию плача с трех позиций. Эволюционная функция плача — это выживание новорожденного при его двигательной беспомощности: невозможность бежать к матери делает доминирующей реакцией именно плач, как сигнал для нее. По мнению Хесса, плач — это врожденная модель поведения. У малышей это так и есть. Однако у более старших, приобретших опыт общения, плач становится и приобретенной формой эмоционального поведения. Как говорит герой книги А. Караваевой «Иван Иваныч», «слезы женщины — это условный рефлекс, выработанный годами притворства». Отсюда «историческая» причина плача, по терминологии Хесса, заключается в том, что в прошлом после плача ребенка вознаграждали вниманием и заботой. Ситуационная причина плача заключается в том, что ребенку больно и он хочет, чтобы его пожалели.

Во многих культурах, в частности в русской деревне, выражение горя в виде плача и причитаний показывает, насколько велика потеря и глубина скорби. В Оренбургской области во время Отечественной войны я был свидетелем плача и причитаний вдов или матерей при получении ими повесток с фронта о гибели мужа или сына в течение двух суток. Меньше горевать было не положено по имевшемуся там ритуалу. Известны северорусские плачи как старинные обрядовые жалобные песни, исполняемые не только на похоронах и поминках, но и на свадьбах.

Символами незатухающего душевного страдания являются и запрет жениться или выходить замуж после смерти супруга в течение года, предписание носить черную траурную одежду, не посещать увеселительные мероприятия и т. д. С другой стороны, соблюдение этих правил должно побуждать окружающих оказывать скорбящему поддержку и утешать его (Aries, 1981).

 

13.6. Альтруизм как форма эмоционального поведения

Под альтруистическим понимают поведение, направленное на благо других и не рассчитанное на какую-либо внешнюю награду. Во многом альтруизм проявляется благодаря наличию у людей эмпатии, поэтому его можно рассматривать как один из видов эмоционально обусловленного поведения.

А. Ф. Лазурский (1922) писал, что в основе альтруизма лежит комплекс эмоциональных свойств человека: чувство симпатии или процесс «вчуствования», аффективная возбудимость, сила и продолжительность эмоций, а также значительное развитие волевой деятельности, направленной на помощь страждущим и нуждающимся, отсутствие эгоизма и себялюбия, доходящее часто до самозабвения и самопожертвования, значительное развитие нравственных качеств, интерес к внутренним, душевным переживаниям.

В зависимости от направленности личности альтруизм может принимать различные формы. Как пишет А. Ф. Лазурский, «значительно развитая волевая деятельность, направленная по преимуществу на борьбу с жестокими и корыстными притеснителями, делает из человека непреклонного, ожесточенного борца за правду и человеколюбие... или глубокая вера в блага просвещения и в возможность идейно-нравственного перерождения человечества заставляет деятельного альтруиста все свои силы направить на воспитание подрастающего поколения (Песталоцци), или мы имеем глубоко религиозного человека, типичного созерцателя, которого, однако, горячая любовь к людям, проникающая все его религиозные воззрения, заставляет не уединяться в пустыне, а всю жизнь свою посвятить делу проповеди и спасению заблудшего человечества (Франциск Ассизский); или, наоборот, человек совсем иного ска-лада, типичный промышленник, осторожно расчетливый и практический, все свое состояние и всю свою энергию посвящает бедному рабочему люду и создает для рабочего класса новые формы организации (Роберт Оуэн)» (Психология личности, 1982, с. 262-263).

Выявлено, что проявление альтруизма связано с мотивами морального долга и морального сочувствия (Staub, 1974). В первом случае альтруистические поступки совершаются ради нравственного удовлетворения, относясь к объекту помощи по-разному, даже негативно. Здесь помощь носит жертвенный характер («отрывает от себя»). Во втором случае альтруизм проявляется в связи с идентификационно-эмпатическим слиянием, отождествлением, сопереживанием, но иногда не заканчивается действием. Здесь помощь не имеет характера жертвенности.

Обучение детей альтруистическому поведению. Дж. Аронфрид и В. Паскаль (Aronfreed, Pascal, 1970) использовали эмпатическое взаимодействие ребенка и взрослого как способ научения первого альтруистическому поведению. В основу своего метода они положили представление, что для усвоения альтруистического поведения необходимо зрительно воспринять или осознать эмоциональную ценность последствий своих поступков. Эмпатия как способность переживать эмоции другого человека обеспечивает усвоение такого поведения. В эксперименте ребенку предлагали выбрать между действием для себя (нажать на кнопку и получить конфету) и действием для другого (зажечь красный цвет и вызвать тем самым улыбку — одобрение экспериментатора). Выбор действия для другого связывается в представлении ребенка с удовольствием экспериментатора. Улыбка, прикосновения последнего -символы его эмоционального состояния, вызывающие аналогичные эмоции у ребенка. Эти эмоции и стимулируют ребенка к альтруистическому поведению.

Тот же принцип использовался этими авторами и при отрицательных переживаниях взрослого. Сначала взрослый, сидящий в наушниках, показывает мимикой, как неприятно ему ощущение от шума в ушах. Затем он учит ребенка выключать шум, и потом ребенок сам выключает шум, если видит, что кому-то из детей, участвующих в эксперименте, он неприятен.

Б. Мур и др. (Moor et al., 1973) показали, что дети, у которых вызывались положительные эмоции (их просили вспомнить о самом приятном случае в жизни), проявили значительно больший альтруизм, а дети, у которых возбуждали негативные переживания — меньший альтруизм, чем дети контрольной группы.

М. Барнет и Дж. Бриан (Barnett, Brian, 1974) выявили, что у детей семи лет проигрыш в соревновании не отразился на выраженности у них альтруизма (бескорыстном желании помочь другому), а у десятилетних переживание проигрыша подавляет альтруизм.

13.7. Предбрачное ухаживание

В период влюбленности возникает особый тип поведения, называемый ухаживанием. Это своеобразное ритуальное поведение, целью которого является расположить к себе объект своего увлечения. Для этого объекту увлечения оказываются всякие знаки внимания, проявляется забота о нем, жертвенность, т. е. явно проявляются элементы альтруизма. Ухаживание отражает не только непосредственность чувства, но и культурные традиции. От одной исторической эпохи и даже от одного поколения к другому ритуалы ухаживания меняются. Кроме того, в разных социальных слоях общества в один и тот же исторический период манеры ухаживания также различны. В настоящее время у юношей и девушек все больше проявляется тенденция к пренебрежению этим поведением.

С. В. Ковалев (1988) выделяет три важные функции этого поведения, хронологически следующие друг за другом.

1. На протяжении всего ухаживания происходит накопление совместных впечатлений и переживаний. Таким путем создается эмоциональный потенциал последующей семейной жизни, запас чувств, из которого супруги будут черпать силы и радость'в трудные периоды брака. Важна именно совместность впечатлений, ибо иначе супруг, переживающий кризис в отношениях, будет обращаться не к общему, а к индивидуальному светлому прошлому, обрекая тем самым себя на одиночество вдвоем, которое отрицательно отражается на супружеском союзе.

2. Узнавание друг друга и одновременное уточнение и проверка принятого решения.

Как показали социологи, вера в перевоспитание другого в процессе совместной жизни в большинстве случаев оказывается несостоятельной. Так, анкетный опрос разводящихся супругов выявил, что всем тем, кто утверждал, что еще до вступления в брак был осведомлен о слабостях характера избранника, но «закрыл на это глаза», ожидая, что эти слабости исчезнут в процессе совместной жизни, пришлось разочароваться.

3. Главное на этапе узнавания — проверка своего чувства и чувства другого, а также оценка возможной совместимости.

4. Проектирование семейной жизни, определение материально-бытовых условий и уклада семьи.

Особенностью современного предбрачного ухаживания является так называемый «предбрачный эксперимент» — своеобразное моделирование всей реальности семейных отношений до их официального юридического начала (включая и сексуальный контакт). Возможно, что попытка «проверить отношения» обусловлена недостаточным принятием людьми друг друга, неготовностью взять на себя серьезные обязательства.