Автор И.В. Латыпов

Мое поколение сейчас переживает то, что называют «кризисом тридцатилетия». У меня он растянулся на целых 5 лет, начавшись в 25. Я тогда внезапно для многих людей (и даже немного для себя) уволился из вуза, в котором был старшим преподавателем, и устроился работать... продавцом-консультантом бытовой техники. Проработал чуть больше года, занялся открытием магазина одежды — через себя, через настоящую ломку характера, страшное сопротивление. В ночь перед открытием магазина меня скрутило и рвало дома, причем это было не отравление, а чистого рода психосоматика...

Я узнал о том, что мой отец лег в больницу, когда вернулся из своей первой археологической экспедиции, в 1994 году. Это было очень странно, думать о том, что папа лежит в больничной палате. Он всегда представлялся мне большим и сильным, мастером на все руки. Бывалый турист, он таскал на себе огромные (особенно в моем детском восприятии) рюкзаки с 30 кг. веса, ставил палатки, разжигал костры даже в самую сырость и без специальных приспособлений. Своими золотыми руками он дома сделал почти всю мебель, и я с сестрой спали на кроватях, сделанных им. Отец в моем восприятии был человеком, который мог все.

Большую часть своей жизни я пытался доказать самому себе то, что я — мужчина. Нет, физически все было на месте, однако какое-то постоянное сомнение не давало мне покоя. В голове засело то, что мама вбивала в нее с детства: «Девочек нельзя обижать!». Я старался. Но на практике «девочек нельзя обижать» превратилось в «девочкам всегда нужно уступать».

Общаясь со многими учеными из разных областей наук (чаще всего — естественных), я сталкивался с неприятием с их стороны современной психологии и, в особенности, психотерапии как практической деятельности. Почти все её направления, кроме, пожалуй, «академически одобренной» когнитивно-поведенческой, ставились под сомнения и высказывались подозрения в шарлатанстве. Где научное обоснование? Где эффективность?.. Текст ниже — попытка поразмышлять в поисках ответа на вопрос: «где научность в психотерапии?».

Я уже несколько раз слышал идею, что, мол, психологи говорят о том, что эмоции не нужно сдерживать, а их нужно всегда выражать. Получается эдакая мечта психопата: чуть что чувствуешь – вываливаешь на другого человека, и пусть он там барахтается с этими твоими эмоциями, ты-то поступил правильно, «как психологи говорят». Сдержанность – это плохо, это «эготизм» (не путайте с эгоизмом), это лицемерие, а в конфликте «вежливость против искренности» всегда должна побеждать искренность (часто понимаемая как откровенное хамство: не, ну а че - козел должен знать, что я считаю его козлом!).

Когда она зашла в кабинет (это было год назад), я почувствовал, как расправляются мои плечи, как выпрямляется осанка и что мои волосы как-то не очень аккуратно уложены на голове. Она была красавицей, из тех женщин, которые моментально обращают на себя мужское внимание. Робко улыбнувшись (ах…), она, слегка покачивая бедрами, элегантно уселась в кресле. Я почувствовал тонкий запах духов – какой-то цветочный аромат, не приторный, свежий. Как-то сразу вспомнил про то, что на дворе конец весны, и что солнце на улице, и зелень, и вообще жизнь заиграла яркими красками. «И позывные весны в ее глазах, и ей уже не нужны тормоза…»

Стыд – одна из самых «отравляющих», токсических эмоций человека, связанных с отношениями с другими людьми. Попробую поразмышлять на тему стыда, и обозначу его как чувство, сопровождающее осознание своей базовой дефективности. Когда я думаю о стыде, то первым делом приходят телесные ощущения. Стыд связан с мощной физической реакцией: краснеют лицо-уши-шея-руки, выступает пот, ноги слабеют, в груди – ощущение провала, в который ухаешь всем своим существом.