Контроль огнестрельного оружия: ответы на возражения (Л. Берковиц)

Здесь не место для подробного обсуждения множества публикаций, посвященных полемике об оружии, однако можно ответить на приведенные выше возражения по поводу контроля над огнестрельным оружием. Начну с широко распространенного в нашей стране предположения, что оружие обеспечивает защиту, а затем вернемся к утверждению: «Не ружья убивают людей» — к вере в то, что огнестрельное оружие само по себе не способствует совершению преступлений.

Как часть продолжающейся кампании против усилий, направленных на уменьшение доступности огнестрельного оружия, НСА любит публиковать случаи, в которых обычные люди используют оружие для защиты от вооруженных преступников. НСА настойчиво утверждает, что легально хранящееся огнестрельное оружие чаще сохраняет жизнь американцам, чем лишает их жизни. Еженедельный журнал Time оспорил это утверждение. Взяв наугад одну из недель 1989 года, журнал обнаружил, что в течение семи дней в Соединенных Штатах от огнестрельного оружия погибли 464 человека. Только в 3% случаев смерть явилась результатом самозащиты во время нападения, в то время как 5% смертей произошли в результате несчастного случая и почти половина были самоубийствами. Короче говоря, когда огнестрельное оружие убивает кого-то, жертва намного чаще не имеет криминальных намерений, чем имеет.

Эти статистические данные были подтверждены проведением анализа случаев наступления смерти от огнестрельного оружия дома. Эпидемиологи Артур Келлерман и Дональд Рэй (Arthur Kellermann & Donald Reay) изучили обстоятельства, в которых наступило 743 смерти в результате применения огнестрельного оружия с 1978 по 1983 год в Кинг-Канти, Вашингтон, используя официальные отчеты, а также беседы с имеющими к этому отношение полицейскими. Они обнаружили, что 54% смертей наступили там, где хранилось огнестрельное оружие, в основном ружья. Большая часть была самоубийствами, и только в 2% остальных случаев можно было бы считать применение оружия законно обоснованным, то есть в целях самообороны. В целом, как подсчитали Келлерман и Рэй, было около 43 законно необоснованных смертей от огнестрельного оружия (суициды, несчастные случаи и криминальные убийства) в случаях, когда оружие применялось в целях самообороны. Как спрашивают эпидемиологи, не поднимает ли это вопрос: «Что повышает хранение огнестрельного оружия дома: защищенность семьи или число мест, где она подвергается большей опасности?» (Kellerman & Reay, 1986).

Я отнюдь не говорю о том, что огнестрельное оружие не обеспечивает никакой защиты, однако доступность огнестрельного оружия для самозащиты имеет существенные социальные издержки. Это становится особенно очевидным, когда мы решаем ввести ограничения на применение огнестрельного оружия в целях предотвращения преступлений. Как показало время, подавляющее большинство всех преступлений в домах совершаются, когда жертвы дома нет, и, таким образом, жертвы даже не имеют возможности использовать свое оружие в целях самозащиты. К тому же, по мнению социологов, которое цитировалось в журналах, насильственные преступления часто происходят на улицах, и огнестрельное оружие редко доступно для использования при попытке остановить такие нападения (если, конечно же, люди постоянно не носят огнестрельное оружие с собой). Фактически только небольшая доля населения имеет шансы использовать огнестрельное оружие для самообороны, а доступным является намного большее количество огнестрельного оружия, чем это в действительности необходимо данной небольшой группе.

Возникает также вопрос, какого рода огнестрельное оружие должно быть легально доступно. Специалисты отмечают, что огнестрельное оружие плохо подходит для самообороны: оно очень сложно и требует аккуратного использования. Авторы сообщают нам: «Только очень аккуратный выстрел поразит непосредственно противника» (Hemenway & Weil, процитировано в: Madison, Wisconsin, Capital Times, May, 17, 1990 г.). Конечно же, быстрый выстрел из полуавтоматического оружия с наибольшей вероятностью поразит цель, однако подумайте над тем, какое зло это оружие уже причинило обществу. Полицейские говорят о том, что существенную долю в последний рост уровня убийств внесло распространение полуавтоматического оружия, и многие криминалисты с ними соглашаются. Лоренс Шермен (Lawrence Sherman), один из ведущих разработчиков эксперимента по изучению насилия в семье в Миннеаполисе и Милуоки, обсуждавшегося выше в этой главе, а также президент Института по контролю над преступностью, научно-исследовательской организации, утверждает: «Число пуль огнестрельного оружия, скорость их полета, и вред, который они способны причинить, увеличивают уровень числа убийств» (цит. в: New York Times, July 18, 1990). Зачастую убийства становятся многочисленными в результате появления азарта при расправе с соперничающими группировками, однако временами стреляют и в единичные жертвы, их тела разрываются мощными пулями на куски.

Рис. 10-4. Причина или последствие? Продажи ручного огнестрельного оружия и уровень убийств. Почему продажи оружия в Соединенных Штатах идут в параллель с уровнем убийств в этой стране? Продажи огнестрельного оружия, видимо, увеличиваются или сокращаются, когда люди становятся более или менее озабоченными преступлениями, связанными с насилием, там, где они живут. На основании растущего числа фактов настоящая книга утверждает, что доступность огнестрельного оружия увеличивает шансы, что владеющие оружием люди будут убивать невинных людей.

(Диаграмма из «Нью-Йорк таймс», 3 апреля 1992 г.; данные Бюро по вопросам алкоголя, табака и огнестрельного оружия и Центра контроля над заболеваниями. Copyright 1992 New York Times Company. Перепечатано с разрешения).

Несомненно также, что убивают не только преступников. Страдают и невинные очевидцы: маленькие дети, а также взрослые, случайно оказавшиеся в опасном месте в неподходящее время. Согласно статистике, собранной «Нью-Йорк тайме», 253 человека были обстреляны в Нью-Йорке с 1977 по 1988 год, просто потому что они, к несчастью, оказались поблизости, когда началась стрельба. Число подобных смертных случаев увеличивается с годами и вследствие того, что оружие нападения становится все более доступным. Скольких трагедий можно было бы избежать, если бы Национальная стрелковая ассоциация и другие поклонники оружия не добивались бы так упорно возможности свободно и без ограничений покупать оружие нападения?

Большая часть огнестрельного оружия всех видов уже широко доступна в Соединенных Штатах. Несомненно, любой преступник может выбрать оружие по своему вкусу, однако я не считаю это веским аргументом для того, чтобы делать огнестрельное оружие еще более доступным. Чем больше оружия сосредоточено в нашей стране, тем больше вероятность того, что один человек неумышленно выстрелит в другого. Соответственно, чем меньше количество доступного огнестрельного оружия, тем ниже шанс, что сильно пострадает или будет убит в результате выстрела невинный человек.

Факты смертельных случаев во Флориде наглядно говорят о том же. Число детей, убитых огнестрельным оружием в этом штате, заметно увеличилось в месяцы после вступления в силу в октябре 1987 года законопроекта, сделавшего покупку и тайное ношение оружия более простым для лиц, постоянно проживающих в штате. Заслуженный детектив по расследованию убийств из Майами убежден в том, что увеличение числа смертей в результате выстрелов в основном обязано возросшей доступности оружия. «Столько оружия лежит повсюду — в домах и машинах, — говорил он, — что, вполне естественно, оно попадает в руки к детям». Другие статистические данные также подтвердили возможность такого трагического исхода. В журнале Time говорится, что предположительно около 135 000 детей каждый день приносят оружие в школу. Так стоит ли тогда удивляться, что, по статистике, примерно каждые 36 минут убивают или ранят одного ребенка?

В заключение давайте вернемся к спору по поводу того, все ли убийства совершены намеренно. Немало людей, специалистов и любителей в области общественных наук, сходятся во мнении, что большинство убийц приобрели бы нож или иное оружие, если бы огнестрельное не было доступно. Я в этом сомневаюсь, основываясь на моем различении инструментальной и эмоциональной агрессии. Я неоднократно приводил доводы, что многие насильственные действия являются относительно импульсивными вспышками, вызванными сильным внутренним беспокойством. Лица, убивающие других в сильном возбуждении, хватают лежащее рядом оружие и стреляют в тех, кто привел их в такое состояние, обычно не думая ни о чем, кроме своего желания уничтожить мучителя. Кроме того, вспомните об «эффекте оружия», описанном в главе 3: часто просто взгляд, брошенный на оружие, может способствовать укреплению агрессивных импульсов агрессора. Жена, приведенная в ярость очередным обидным аргументом мужа, увидев пистолет, способна стать еще более взбешенной и выстрелить в мужа. Ее побуждение напасть и уничтожить могло бы быть слабее, и таким образом его легче было бы сдержать, если бы она не обратила внимания на оружие.

Исследователи, разделяющие мою основную позицию, например Франклин Зимринг и Ричард Блок (Franklin Zimring & Richard Block), приводят в поддержку этих аргументов серию статистических данных о преступности. Во многих убийствах, отмечают они, убийцы и их жертвы были членами одной семьи, друзьями или знакомыми (хотя в последние годы наблюдается существенный рост убийств людей, незнакомых убийце). Зимринг замечает: маловероятно, что убийцы заранее планировали убить человека, с которым у них сложились довольно близкие отношения. По его мнению, убийства — это скорее следствие ссоры, резко разгорающейся и вышедшей из-под контроля (Zimring, 1986).

Есть еще лучшее доказательство того, что ссоры действительно играют главную роль в убийствах. Как я отмечал ранее, Национальное бюро по преступности при Министерстве юстиции указывает на то, что более половины всех непреднамеренных убийств от ручного огнестрельного оружия в Соединенных Штатах в период с 1979 по 1987 год произошли во время споров или драк.

Другого рода статистические данные также совместимы с тезисами Зимринга. Как указал Блок, «противники принятия закона о контроле над приобретением оружия... [полагают], что лица, совершающие убийства, в основном отличаются от тех, кто совершает другие насильственные преступления». По общему мнению, наиболее вероятные личные качества, которыми обладают убийцы и не обладают другие преступники, совершающие насильственные, но не связанные со смертью преступления, толкают убийц отнимать жизнь у своих жертв. Однако в своем исследовании убийств, произошедших в Чикаго с конца 1960-х по середину 1970-х годов, Блок пришел к заключению (и многие исследователи согласились с ним), что между убийствами и другими насильственными преступлениями имеются более существенные различия, чем ранее предполагалось. Преступники, арестованные за убийство, своими качествами были во многом похожи на тех, кто был арестован за нападение при отягчающих обстоятельствах. Представляется так, что два вида этих преступлений чаще всего происходят при схожих обстоятельствах. Однако было по крайней мере и одно серьезное отличие: в ситуациях со смертельным исходом с большей вероятностью было задействовано огнестрельное оружие1. Говорит ли это о том, что в большой доле случаев убийств одна из враждующих сторон выхватывала имеющееся оружие и использовала его спонтанно?

Социологи Райт, Росси и Дейли, тщательно проанализировав приводящиеся аргументы «за» и «против» контроля над приобретением оружия, выразили сомнение, что импульсивные убийства являются настолько частыми, как это предполагается. Данные, полученные в процессе исследования, проведенного Полицейским фондом в Канзас-Сити, также ставят под сомнение утверждение, что большое число бытовых убийств вызвано вспышками эмоций. Согласно этому исследованию, «не менее 85% всех убийств с участием членов семьи являются результатом серьезных ссор и насильственных случаев, берущих свое начало задолго до того, как приезжает полиция». Это означает, что убийство было «кульминационным событием в истории враждующих сторон: последовательном оскорблении друг друга, проявлении ненависти и насилия, начавшемся давным-давно». Например, жена, убившая своего мужа, вероятно, испытывала такую большую ненависть к своему мужу, что планировала убить его рано или поздно, и однажды она действительно сделала это. Если бы у нее дома не было пистолета, она могла бы убить мужа ножом.

Мне кажется, что на возражение социологов есть простой ответ: не противореча возможности импульсивного акта насилия, предыдущая история конфликтов и агрессивного поведения увеличивает шансы, что последующая ссора вызовет эмоциональный взрыв. Жена, с которой плохо обращался ее муж, может иметь склонность схватить оружие и выстрелить в своего мужа. Кроме того, простой взгляд на огнестрельное оружие или, возможно, даже мысль о нем может усилить ее агрессивные побуждения до такой степени, что она не будет думать о последствиях. Скорее всего, в такой момент она будет думать только о желании уничтожить своего противника.

Кто знает, как часто этот тип сценария происходит при смертельных столкновениях? Несомненно одно, полагаю я, что эмоциональные вспышки насилия, в которых оружие использовалось импульсивно, вероятно, не так уж редки. Я могу пойти даже дальше: люди нападают друг на друга в приступе ярости слишком часто, чтобы винить во всем этом только увеличивающуюся доступность огнестрельного оружия. И все же для общества было бы гораздо лучше, если бы в то время, когда убийца испытывал сильное желание убить, у него под рукой оказывался бы нож, а не огнестрельное оружие. Кроме всего прочего, агрессивно настроенные люди реже убивают невинных очевидцев, если у них нет под рукой мощного оружия нападения или даже пистолета.

Резюме

В Соединенных Штатах существует соглашение о возможных методах контроля над преступным насилием. В этой главе я рассмотрел потенциальную эффективность двух методов: очень строгого наказания за преступления, связанные с насилием, и объявления огнестрельного оружия вне закона. См. →