Если дети ведут себя дерзко и неуважительно (Добсон)

Мой шестилетний сын неожиданно стал вести себя дома дерзко и неуважительно. Он, например, может сказать: «Уходи отсюда», Когда я прошу его вынести мусор, он грубо обзывает меня, начинает сердиться. Я чувствую, что очень важно позволить ему выплескивать свои эмоции, поэтому не пресекаю эти вспышки. Вы одобряете мои действия?

Я ни в коем случае не могу с ними согласиться. Ваш сын сознательно начал вести себя с вызовом и решил посмотреть, как далеко вы позволите ему зайти в его поведении. Если вовремя не пресечь такую ситуацию, то она будет день ото дня набирать силу, мальчик будет все больше проявлять неуважение к любому из окружающих его людей, а вам придётся ждать куда более дерзких выходок, особенно когда наступит подростковый период. Из всех форм поведения, за которые следует наказывать ребенка, в первую очередь следует назвать именно подобное поведение. Оно представляет собой непосредственное посягновение на роль родителей как его руководителей и направлено против них как личностей. Это особенно опасно, когда ребенок прекрасно понимает, что ведет себя по отношению к ним недопустимо.

Что касается потребности выпустить «пары гнева», то иногда ребенку это можно позволять , но без того, чтобы он кого-нибудь оскорблял. Например, ребенок бросает в слезах обвинение матери: «Ты была со мной нечестной, ты меня поставила в дурацкое положение перед друзьями». Его нужно понять и отреагировать на это спокойно и искренне. Но родители никогда не должны позволять ребенку говорить такие слова, как: «Ты такая глупая, я хочу, чтобы ты оставила меня в покое!» В первом случае заявление звучит как искреннее выражение разочарования и обиды по конкретному поводу. Во втором — как стремление нанести удар по достоинству и авторитету родителей. Мое мнение сводится к тому, что во второй ситуации ущерб наносится представителям обоих поколений. Такое поведение надо пресекать.

Дети, живущие с нами по соседству, скверно ведут себя друг с другом и неуважительно относятся к взрослым. Это меня огорчает, но я не знаю, могу ли я вмешиваться. Я не уверена, что имею право поучать детей моих соседей. Как мне вести себя в этой ситуации?

Соседи должны научиться говорить друг с другом о своих мальчиках и девочках. Это требует определенного мастерства. Нет более эффективного способа быстро разгневать, мать, чем попытка другой женщины покритиковать ее драгоценное дитя. Это весьма деликатная тема для разговора. Именно поэтому соседские отношения обычно не способствуют образованию между родителями хотя бы слабой «обратной связи» для обсуждения поведения их детей. А мальчики и девочки, отлично понимая отсутствие между взрослыми взаимосвязи, извлекают свои преимущества из этих незримых барьеров. Каждый квартал нуждается в такой матери, которая имела бы мужество сказать: «Я хочу, чтобы мне рассказывали все, что делает мой ребенок, когда выбирается за пределы собственного дома. Если он плохо ведет себя с другими детьми, то я хотела бы знать об этом. Если он невежлив со взрослыми, пожалуйста, скажите мне об этом. Я не считаю, что это какие-то оговоры. Я ничего не имею против того, чтобы вы зашли ко мне. Надеюсь, смогу поделиться своими впечатлениями и в отношении ваших детей. Никого из наших сыновей и дочерей нельзя считать совершенными, и мы сможем лучше разобраться в проблемах их воспитания, если будем разговаривать друг с другом о своих детях открыто, как взрослые люди».

Посоветуйте, пожалуйста, как следует реагировать, если в состоянии гнева и раздражения ребенок говорит: «Я тебя ненавижу!»

Если бы мой ребенок в момент своего крайнего раздражения вдруг стал кричать, что он меня ненавидит, то, вероятно, если это произошло впервые, я подождал бы, пока он остынет, а затем поговорил с ним в духе доброжелательности и искренности. Я сказал бы: «Чарли, я понимаю, что ты сегодня днем был очень расстроен, когда между нами возникли разногласия. Думаю, нам с тобой есть о чем поговорить и выяснить, чего ты хочешь. Все дети время от времени злятся на своих родителей, особенно когда ребенку кажется, что с ним поступают несправедливо. Понимаю: ты был расстроен и раздражен, и я сожалею, что мы дошли до такого столкновения. Но случившееся не может служить оправданием твоих слов, будто ты меня ненавидишь. Ты, наверное, заметил, что я тебе никогда не говорил, что ненавижу тебя, как меня ни огорчало твое поведение. И я не могу допустить, чтобы ты говорил мне подобные слова. Когда люди относятся друг к другу с любовью, как мы с тобой, то у них не возникает желания причинять взаимную боль. Твое высказывание о ненависти ко мне причинило мне такую же боль, какую почувствовал бы ты, если бы я сказал тебе подобные слова. Ты ведь всегда можешь мне просто сказать, если тебя что-то рассердило. Я выслушаю тебя внимательно. Если я в чем-то не прав, то я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы устранить причины; из-за которых ты рассердился. Мне очень хочется, чтобы ты спокойно говорил мне все, что тебя волнует, даже если это связано с какой-то неприятной ситуацией. Но пойми и запомни, что я никогда не позволю тебе кричать, оскорблять и выплескивать на меня свой гнев. Если ты будешь вести себя так неприлично, я вынужден буду тебя наказывать. Ты хочешь мне что-нибудь сказать? Если нет, то обними меня, ведь я так тебя люблю!»

Моя цель свелась бы к задаче снять действие отрицательных эмоций ребенка, причем так, чтобы не потворствовать проявлениям жестокости, неуважения и стремлению руководить мною.

Какое место в сознании ребенка должно занимать чувство страха по отношению к своим родителям?

Существует четко обозначенное различие между здоровым, вполне приемлемым «почитанием» и разрушительным страхом. У ребенка должно быть ясное представление о последствиях его попыток бросить вызов родителям. Но, конечно, недопустимо, чтобы ребенок, потеряв сон, лежал по ночам в страхе перед родительской враждебностью или жестокостью. Один довольно жесткий пример, пожалуй, поможет проиллюстрировать разницу между этими формами страха. Автомагистраль с интенсивным движением транспорта — опасное место для прогулок пешком. И действительно, только потенциальный самоубийца отважится выйти на полосу скоростного движения в шесть часов вечера в пятницу, когда все спешат с работы домой или за город. Я, например, не настолько глуп, чтобы проверять опасность на собственном опыте, так как испытываю здоровый, нормальный страх перед быстро движущимся автомобилем. Пока мне не придет в голову заниматься глупостями и чудить, у меня нет причин для беспокойства. Этот источник опасности не представляет для меня угрозы, так как она может возникнуть только в случае моего намеренного своеволия и нарушения правил. И хотелось бы, чтобы мой ребенок исходил в отношениях со мной из такой же разумной позиции. До тех пор, пока ему не вздумается открыто и намеренно бросать мне вызов, он может жить в полной безопасности. Ему не потребуется срочно прятаться или вздрагивать, когда я вдруг почему-либо вздумаю почесать затылок. У него не должно возникать чувство страха из-за предположения, что мне захочется выставить его на смех или отнестись к нему как-то не по-доброму. Он может наслаждаться ощущением полной безопасности и защищенности, но... пока не вздумает проявить своеволие. Тогда ему придется столкнуться с последствиями такого поведения.

Иногда мне кажется, что я слишком резко реагирую на незначительные проступки своего ребенка, а в других случаях мне не удается как следует отреагировать на проявление намеренного неповиновения. Посоветуйте, пожалуйста, когда не следует обращать внимание на плохое поведение ребенка, а когда необходимо дать отпор?

Способность читать мысли и чувства своего ребенка — это искусство, которому могут научиться только те родители, которые не пожалеют времени на постижение особенностей поведения своих детей. Ключ к компетентному исполнению родительского долга заключается в первую очередь в умении поставить себя на место ребенка, причем так, чтобы его глазами увидеть окружающее и почувствовать все то, что чувствует он. Когда ребенок ощущает себя одиноко, то ему требуется общество матери или отца. Когда в нем вспыхивает упрямство и непокорность, то ему требуется их помощь. Когда он чего-то боится, то ему требуется ощутить себя под защитой взрослых. Когда что-либо возбуждает его любопытство, он нуждается в том, чтобы ему спокойно все объяснили. Когда он счастлив, он стремится поделиться своим весельем и радостью с теми, кого любит.

Родители, способные разбираться в ощущениях своего ребенка, почти всегда в состоянии правильно отреагировать на его нужды и удовлетворить истинные потребности. Когда достигается такой уровень воспитательного процесса, такого рода воспитание можно считать искусством высокого класса. Но для этого требуются величайшая мудрость, терпение, преданность и любовь.