Правильная интонация спасает жизнь

Я детский врач и иногда мне приходится делать прививки. Вы можете прививки не любить, но я знаю, что от них зависит иногда не только здоровье, но и жизнь ребенка. Так, один раз случилась такая ситуация…

В тот незадачливый день медсестра Виолетта Олеговна, как обычно, обзванивала пациентов. Все было хорошо и спокойно, как вдруг одна из мамочек сказала: «У моего Егорки на месте прививки появилась какая-то странная жидкость». Это — опасность, и Виолетта Олеговна тут же пригласила мамочку с ее ребенком на осмотр. Но — нет, мамочка ответила: «Мы сейчас за городом и прийти не можем, а если станет хуже, мы вызовем неотложку по «03». Медсестра вздохнула и передала мне этот ответ.

Стараясь сохранять спокойствие, я объяснила медсестре, что в таких случаях соглашаться с мамой нельзя. Нужно настоять на срочном осмотре ребенка.

— Виолетта Олеговна, будьте добры, позвоните им еще раз. Если они где-то в поселке или в деревне, то пусть немедленно идут в участковую больницу или вызывают «скорую», — попросила я.

Медсестра перезвонила, ей ответили: «скорую» беспокоить неудобно, а до участковой поликлиники долго добираться. Тогда взяла трубку я. Говорила я мягко и очень вежливо разъяснила свои опасения. Осторожно рассказала о возможных осложнениях. Настоятельно попросила обратиться к врачу. Вежливый ответ мамочки был прежним: она не поедет. И положила трубку.

Моя Виолетта Олеговна заметно погрустнела, сникла, и медленно села на стул, не зная, что делать дальше. Лицо ее померкло. Глаза и губы уныло опустились.

— Она же обещала, что позвонит в «скорую», — едва слышно прошептали ее губы.

— Это бальзам на гнойную рану, — перебила я, — «Скорая» заберет ребенка, ухудшение зафиксируют во всех документах, а потом предъявят контролирующим и проверяющим инстанциям. А у нас спросят: «Как так вышло? Где вы были? Почему не объяснили?».

Медсестра поникла еще больше.

— Что же делать? — спросила она упавшим голосом.

Я ходила по кабинету и ломала голову, как же «достучаться» до рассудка мамочки? Лицо несчастного ребенка, бессильно гневающиеся родители и суровые проверяющие не выходили у меня из головы. Прошло десять тяжелых минут…

И тут случилась неожиданность. Стоя у пеленального столика, я стала отрывисто постукивать по нему ребром ладони, и в такт ритма, четко и энергично рубя звуки в конце каждого слова, «взяла» накатившую на меня интонацию и сказала: «Понимаешь ↓, здесь ↓ нужно ↓ поступать ↓ так ↓. Надо ↓ взять ↓ ребенка ↓, прийти ↓ к врачу ↓ и показать ↓ место ↓ инъекции ↓. Хочешь ↓, не хочешь ↓. Сложно ↓, не сложно ↓. Трудно ↓, нетрудно ↓. Далеко↓, недалеко ↓. Удобно ↓, неудобно ↓. Могу ↓, не могу ↓. Надо ↓!».

И тут случилась вторая неожиданность. Медсестра, которая стояла рядом, ни слова не говоря, развернулась, взяла телефон и перезвонила родителям Егорки. Она уверенным голосом повторила мои интонации: «Людмила↓ Владимировна↓ сказала↓, что↓ прийти↓ к врачу↓ надо↓ сейчас↓. Собирайтесь↓ и приезжайте↓ в поликлинику↓ сегодня↓ до 19.00 к дежурному↓ врачу↓. Вас↓ обязательно↓ посмотрят↓».

Я с удивлением смотрела на Виолетту Олеговну. Ведь ей никто не давал распоряжение в четвертый раз звонить пациентам. Но тут случилась третья неожиданность. На том конце телефонной связи ответили: «Сейчас придем. Минут через 15». Виолетта Олеговна повернулась ко мне и четко сказала: «Они придут через 15 минут». Потом удивленно осеклась: «Как это? Через 15 минут? Они же за городом, им ехать долго! Они меня обманули?».

Егорку осмотрели ровно через 15 минут. Ничего серьезного не было. Просто случайно водичка попала на колготы. И надо же как случилось: именно в том месте, где была прививка.

А я с тех пор знаю точно знаю две вещи:

• для каждой конкретной ситуации, под каждую конкретную цель и задачу нужно выбирать правильные интонации,
• самые сильные, силовые интонации — это рубленые формулировки с ударением вниз. Не как у вас, брошенные в никуда или завернутые вверх, да? А четко завершенные вниз ↓.

Вам ↓ нужно ↓ этому ↓ научиться ↓.