Глава 20. Растущая сила наук о поведении человека

​​​​​​​​​​​​​​В конце 1955 года профессор Б.Ф. Скиннер из Гарварда пригласил меня принять участие в дружеской дискуссии на съезде Американской ассоциации психологов, которая должна была состояться осенью 1956 года. Он знал, что мы придерживаемся весьма различных взглядов на использование научного знания в деле формирования и управления человеческим поведением, и предложил, чтобы эта дискуссия послужила средством прояснения данного вопроса. Он выразил свою главную точку зрения, порицая психологов за то, что они не желают использовать свои возможности:

"В настоящее время психологи, как ни странно, очень неуверенно используют управление там, где оно может применяться. В большинстве клиник упор делается на психометрию (Психометрия – отрасль психологии, связанная со всем кругом вопросов, относящихся к измерению. – Прим. ред.), что частично объясняется нежеланием брать на себя ответственность за использование управления... Как ни странно, но мы чувствуем, что нас понуждают оставить использование активных форм управления человеческим поведением тем, кто пользуется ими в своекорыстных целях" (Skinner B.F., in Current Trends in Psychology, edited by Wayne Dennis (University of Pihsburgh Press, 1947), pp. 24-25).

Я был согласен с ним в том, что такая дискуссия послужит прекрасным средством для пробуждения интереса к этой важной проблеме. Обсуждение состоялось в сентябре 1956 года. Оно привлекло большую и внимательную аудиторию, и, как это бывает на дискуссиях, несомненно, большинство участников разъехались, утвердившись во взглядах, которых они придерживались вначале. Материалы обсуждений были опубликованы в "Science" (Science, Nov. 30, 1956, 124, pp. 1057-1066).

Когда спустя некоторое время я размышлял об этом, единственным, что вызвало у меня чувство неудовлетворения, было то, что это была дискуссия. Хотя и Скиннер, и я делали все возможное, чтобы избежать споров ради споров, тем не менее там царил дух "или-или"; я чувствовал, что данный вопрос слишком важен, чтобы расценивать его как спор между двумя учеными или решать его однозначно: либо черное, либо белое. Поэтому в течение следующего года я написал более развернутую работу, как мне кажется, менее дискуссионного характера, излагающую мою концепцию проблемы, решение которой в один прекрасный день окажется крайне важным для общества. Ее изложение естественно распалось на две части, которые и составляют содержание двух последующих глав.

Когда я писал это, я не знал, где использую написанное. Однако я положил его в основу лекционного курса "Современные направления" в университете штата Висконсин, а в прошлом году использовал как основу для семинарских занятий с преподавателями и студентами в Калифорнийском технологическом институте.

* * *

Науки о поведении находятся в младенческом возрасте. Обычно к этой группе дисциплин относят психологию, психиатрию, социологию, социальную психологию, антропологию и биологию, хотя иногда сюда включают и другие общественные науки, такие, как экономика и политология, а также в большей части в качестве инструмента привлекают математику и статистику. Хотя все эти дисциплины постоянно работают над тем, чтобы понять поведение человека и животных, и количество исследований в этих областях растет не по дням, а по часам, все-таки в этой сфере, без сомнения, все еще больше путаницы, чем твердых знаний. Серьезные ученые, занятые в этой сфере, обычно подчеркивают, сколь велика бездна нашего научного невежества относительно поведения, как мало открыто общих законов. Они склонны сравнивать состояние этой сферы научных исследований с физикой, и, видя относительную точность измерений, надежность предсказаний, а также элегантность и простоту системы законов в этой сфере, они ясно сознают новизну, незрелость и неразработанность наук о поведении.

Не ставя под сомнение верность этой картины, я считаю, что иногда такая расстановка акцентов приводит к тому, что обычный человек может не увидеть другой стороны медали. Науки о поведении, несмотря на свою новизну, значительно продвинулись в направлении наук типа "если... то". Под этим я подразумеваю, что они достигли больших успехов в выделении и обосновании закономерностей типа: если существуют определенные условия, то можно утверждать, что последуют определенные виды поведения. Я думаю, что слишком мало людей сознают степень, широту и глубину уровня развития, достигнутого науками о поведении за последние десятилетия. Но кажется, еще меньше людей знают о том, какие серьезные социальные, образовательные, политические, экономические, этические и философские проблемы были вызваны их развитием.

В этой и последующих лекциях я хотел бы достичь нескольких целей. Во-первых, я хотел бы в импрессионистской манере сделать набросок картины о все растущей способности наук о поведении понимать, предсказывать и управлять поведением. Затем я хотел бы выделить ряд серьезных вопросов и проблем, которые, благодаря развитию этих наук, возникают перед отдельными индивидами и обществом в целом. И в конце я хотел бы предложить предварительное решение этих проблем, которое, с моей точки зрения, не лишено смысла.

"Ноу-хау" наук о поведении

Давайте попытаемся получить некоторое представление о важности знаний в науках о поведении, затронув конкретные работы и их значение. Я попытался подобрать иллюстративный материал, который свидетельствовал бы о размахе проделанной работы. Будучи ограничен собственными знаниями, я не ручаюсь за то, что эти примеры представляют собой случайную выборку из наук о поведении. Я думаю, что, будучи психологом, я взял большую часть примеров из области психологии. Я также склонен выбирать примеры, подчеркивающие предсказуемость и возможность управления поведением, а не те данные, основное значение которых состоит в расширении нашего понимания поведения. Я хорошо сознаю, что последние результаты в конечном итоге окажутся еще более тесно связаны с прогнозированием и управлением, чем предыдущие, но их значение трудно оценить при первом знакомстве. Приводя эти примеры научных знаний, я не буду пользоваться сложной терминологией, различными определениями, необходимыми для точного знания. Каждое общее положение, излагаемое мною, будет подтверждено соответствующим экспериментальным исследованием, хотя, как и все научные открытия, каждое положение верно с определенной степенью вероятности и не есть абсолютной истиной. Более того, каждое положение может быть изменено, исправлено и даже опровергнуто после дальнейших, более точных или более изобретательных исследований в будущем.

Предсказание поведения

Имея в виду эти принципы и ограничения в отборе материала, давайте сначала рассмотрим те результаты наук о поведении, где поведение предсказывается со всей очевидностью. Структура каждого из них может быть обобщена следующим образом: "Если индивиду присущи качественные характеристики а, b, с, то мы можем предсказать высокую вероятность того, что он продемонстрирует модели поведения х, у и z".

Таким образом, мы можем со значительной точностью прогнозировать, кто будет хорошим студентом, хорошим руководителем на производстве, хорошим страховым агентом и т.п.

Я не буду подтверждать примерами это положение просто потому, что их слишком много. Сюда относится вся область тестирования способностей, тестирования профессиональной пригодности, выбора персонала. Хотя специалистов в этой сфере беспокоит доля неточных прогнозов, факт остается фактом – множество искушенных представителей промышленности, науки и т.д. признают необходимость применения наук о поведении именно в этой обширной области. Мы пришли к признанию того факта, что специалист по наукам о поведении способен (с определенной вероятностью ошибки) сделать прогноз относительно наибольшей пригодности незнакомых ему людей к той или иной специальности – машинистки, учителя, адвоката, служащего или физика.

И эта область постоянно расширяется. Прилагаются усилия, чтобы определить, например, характерные черты химика-творца по сравнению с просто хорошим химиком. Несмотря на отсутствие особых успехов, делались и делаются попытки определить характерные черты, позволяющие выбрать потенциально хорошего психиатра и психолога-клинициста. Наука постоянно совершенствует свои возможности по определению наличия или отсутствия у вас измеряемых качеств, связанных с определенной профессиональной деятельностью.

Мы знаем, как заранее определить успех в школах, готовящих армейских офицеров, и как заранее определить успех в боевых действиях.

Остановимся на одной работе в данной области. Уильямс и Ливитт (Williams, S.В., and H.J. Leavitt. Group opinion as a predictor of military leadership. J. Consult. Psychol., 1947, 11, 283-291) обнаружили, что они могут удовлетворительно предсказать возможный успех офицеров морского флота в OCS и в последующих боевых действиях, получив оценки их приятелей. Они также обнаружили, что в этом случае их приятели были более точным психологическим инструментом, чем применяемые объективные тесты. Тем самым в работе показывается, что в предсказании поведения важно не только использование определенных средств, но и желание использовать общепринятые и необщепринятые средства.

Мы можем прогнозировать, насколько радикальным или консервативным будет потенциальный деловой руководитель.

Уайт (Whyte, W.H. The Organization Man. New York: Simon & Schuster, 1956) в своей последней книге останавливается на этом как на одном из многих примеров регулярно используемых тестов на промышленных предприятиях. Таким образом, из группы молодых руководителей – претендентов на повышение высшее руководство может выбрать тех, кто проявит (с определенной долей вероятности) ту степень консерватизма или радикализма, которая, как считается, лучше способствует процветанию компании. В основе их выбора также может быть знание того, в какой степени каждый из них испытывает враждебность к обществу, или скрытую гомосексуальность, или психопатические склонности. Тесты, дающие (или претендующие на то, чтобы дать) такие измерения, используются многими фирмами как для просмотра при выборе новых руководящих кадров, так и с целью оценки кадров, уже занимающих руководящие посты, чтобы выбрать тех, кто может занять более ответственный пост.

Мы знаем, как обнаружить тех членов организации, которые могут стать источником конфликтов и (или) правонарушителями.

Многообещающий молодой психолог (Gough, H.E., and D.R.Peterson. The identification and measurement of predispositional factors in crime and delinquence. J. Consult. Psychol., 1952, 16, 207-212) предложил простой короткий тест, который показал высокую степень надежности. Тест предсказывает, кто из служащих универмага будет ненадежен, нечестен или будет показывать дурной характер в каком-либо другом отношении. Он утверждает, что возможно с достаточной точностью установить потенциальных виновников конфликтов в любой организованной группе. Эта способность выявить тех, кто может вызвать конфликт, в техническом отношении выступает просто расширением наших знаний, касающихся предсказаний в других областях. С научной точки зрения здесь нет никаких отличий от прогнозирования того, кто будет хорошим типографским наборщиком.

Мы знаем, что компетентный канцелярский работник, пользуясь количественными результатами тестов и регистрационными таблицами, может дать прогноз относительно личности и поведения человека лучше, чем опытный клиницист. Пол Мил (Meehl, P.E. Wanted – a good cookbook. Airier. Psychol., 1956, 11, 263-272) показал, что мы значительно продвинулись в создании личностных тестов и извлечении содержащейся в них информации, так что интуиция и разносторонние знания, опыт и обучение абсолютно не нужны для получения точных описаний личности. Он доказал, что во многих случаях, когда дается заключение о личности (в психиатрических клиниках, домах престарелых, психиатрических больницах и т.п.), нерационально использовать высококвалифицированных профессионалов для подготовки заключения о личности с помощью тестирования, интервьюирования и т.п. Он уверен, что простой служащий может сделать это лучше, не вступая с пациентом в личный контакт или сведя его к минимуму. Вначале проводится определенное число тестов и получают цифровые данные. Затем в регистрационных таблицах, составленных на основе результатов нескольких сотен случаев, будет найден соответствующий набор данных и выбрано точное описание личности. Служащий просто списывает комбинацию характеристик, которая имеет статистически значимую корреляцию с определенным набором показателей.

В данном случае Мил просто делает следующий логический шаг в развитии психологического инструментария для измерения и оценивания характера человека и прогноза определенных моделей поведения на основании этих измерений. В самом деле, почему бы не обойтись даже и без служащего? При правильно закодированной инструкции, несомненно, ЭВМ смогла бы подсчитать результаты тестов, проанализировать их комбинации и выдать даже более точную картину личности и прогноз ее поведения, чем это сделал бы служащий.

Мы можем выбрать тех людей, которые легко поддаются убеждению, кто уступает давлению группы, или тех, кто не сдает своих позиций.

Два независимых, но сопоставимых исследования (Kagan, J., and P.H.Mussen. Dependency themes on the TAT and group conformity. J. Consult. Psychol., 1956, 20, 29-32^ Janis, I. Personality correlates of susceptibility to persuasion. J. Personality, 1954, 22, 504-518) свидетельствуют о том, что те индивиды, которые проявляют качество зависимости в своих реакциях на картинки тематического апперцепционного теста, которые в другом тесте показывают чувство социальной неадекватности, скрытой агрессивности и депрессивные тенденции, легко поддаются убеждению и уступают давлению группы. Эти небольшие работы ни в коей мере не носят окончательного характера, но есть все основания считать, что их основная гипотеза верна и что эти или другие, более точные и совершенные исследования дадут правильный прогноз относительно того, кто из членов группы легко поддается убеждению, а кто не уступает даже очень сильному групповому давлению.

Мы можем прогнозировать, основываясь на том, как индивид воспринимает движение луча света в темной комнате, склонен ли он к предвзятости или нет.

Было проведено много исследований этноцентризма, ригидной тенденции во всем разграничивать свою и чужую группы, сопровождающейся враждебностью по отношению к чужакам и подчинением и верой в правоту своей группы. Согласно одной теории, люди с более выраженным этноцентризмом не могут выносить двусмысленных или неопределенных ситуаций. Изучая эту теорию, Джек Блок и Джин Блок (Block, Jack, and Jeanne Block. An investigation of the relationship between intolerance of ambiguity and ethnocentrism. J. Personality, 1951, 19, 303-311) получили отчеты испытуемых о степени воспринимаемого ими движения тонкого луча света в абсолютно темной комнате. (На самом деле луч не двигался, но почти все индивиды воспринимали движение.) Затем этим же испытуемым был предъявлен тест на этноцентризм. Как и предполагалось, было обнаружено, что больший этноцентризм был обнаружен у тех испытуемых, которые в последовательной серии опытов быстро устанавливали определенную норму для воспринимаемой ими степени движения, чем у тех, чьи оценки движения продолжали варьироваться.

Это исследование с небольшими изменениями было повторено в Австралии (Bertalanffy, L. von. A biologist looks at human nature. Science Monthly, 1956, 82, 33-41), и его результаты были подтверждены и расширены. Было обнаружено, что более этноцентричные индивиды в меньшей степени могут мириться с двусмысленными ситуациями и воспринимают меньше движения, чем те, кто не склонен к предубеждению. Они также более зависимы от других, а при оценивании в обществе другого человека были склонны принять его мнение.

Таким образом, не будет преувеличением сказать, что, изучая, как индивид воспринимает движение тонкого луча света в темной комнате, мы можем многое заключить о степени его ригидности, предвзятости, этноцентризма.

Эту пеструю смесь примеров, показывающих способность наук о поведении предсказывать поведение и как следствие этого выбирать людей, которые будут вести себя согласно предсказанию, можно рассматривать просто как начальную стадию применения все расширяющейся области науки. Но то, что стоит за этими примерами, может также вызвать и холодный пот мрачных предчувствий. Вдумчивый человек не может не понять, что эти направления развития – всего лишь начало. Он не может не увидеть, что, если бы в руках у одного человека или у группы людей были более совершенные средства и власть, чтобы их использовать, социальные и философские последствия этого внушали бы страх. Ему становится ясно, почему такой ученый, как фон Берталанфи, предупреждает: "На фоне угрозы, которую несут с собой физические процессы в технике, часто упускают из виду ту опасность, которую несут с собой методы психологии" (Coch, Lester, and J.R.P.French, Jr. Overcoming resistance to change. Human Relations, 1948, 1, 512-532).

Условия, вызывающие определенное поведение в группах

Прежде чем мы рассмотрим эту социальную проблему, давайте перейдем к другой области наук о поведении и снова обратимся к ряду работ. Теперь давайте рассмотрим некоторые исследования, показывающие возможность управления группами. Во всем этом многообразии нас интересуют исследования, результаты которых удовлетворяют следующей модели: "Если в группе существуют или устанавливаются условия а, b, с, то имеется большая вероятность, что за ними последуют типы поведения х, у, z".

Мы знаем, как создать в производственном или учебном коллективе условия, ведущие к росту продуктивности, обновлению и улучшению нравственности.

Исследования Коча и Френча (Coch, Lester, and J.R.P.French, Jr. Overcoming resistance to change. Human Relations, 1948, 1, 512-532), Нагла (Nagle, B.F. Productivity, employee attitudes, and supervisory sensitivity. Personnel Psychol., 1954, 7, 219-234) и Каца, Макоби и Морса (Katz, D., N.Maccoby, and N.C.Morse. Productivity, supervision, and morale in an office situation. Part I. Ann Arbor: Survey Research Center, University of Michigan, 1950) в общем виде свидетельствуют о том, что, когда рабочие на производстве участвуют в планировании и принятии решений, когда руководители внимательны к социальным ценностям рабочих и когда для руководства не характерны авторитарный стиль и подозрительность, производительность и моральный климат улучшаются. И наоборот, мы знаем, как создать условия, которые приводят к низкой производительности и плохому моральному климату, поскольку противоположные условия приводят к обратному эффекту.

Мы знаем, как в любой группе создать такие условия для руководства, которые приведут к развитию личности всех членов группы, а также к росту производительности, обновлению и улучшению моральной обстановки в группе.

Гордон (Gordon, Thomas. Group-Centered Leadership. Chapters 6 to 11. Boston: Houghton Mifflin Co., 1955. и Ричард (Richard, James, in Group-Centered Leadership, by Thomas Gordon, Chapters 12 and 13. Boston: Houghton Mifflin Co., 1955) показали, что даже в столь различных группах, как, например, временная проблемная группа в университете или сталелитейное промышленное производство, хорошие результаты получались в тех случаях, когда руководитель или руководители показывали отношение, обычно считающееся психотерапевтическим. Иными словами, если руководитель принимает чувства членов группы и свои собственные, если он относится к другим с сочувствием и пониманием, если он позволяет и приветствует свободные дискуссии, если он разделяет с группой ответственность, то у членов группы отмечается развитие личности, а группа функционирует более эффективно, более творчески и в более благоприятном моральном климате.

Мы знаем, как создать условия для усиления психической ригидности членов группы.

Бейер (Beier, Ernst G. The effect of induced anxiety on some aspects of intellectual functioning. Ph. D. thesis, Columbia University, 1949) в тщательно проведенном исследовании измерял уровень абстрактного мышления у двух уравненных между собой групп студентов. Затем каждому студенту в одной из групп предъявлялся анализ его личности, проведенный на основе теста Роршаха. После этого в обеих группах снова тестировались способности. В той группе, где предъявлялась оценка личности, отмечалось снижение показателя гибкости и значительное ухудшение способности к выполнению абстрактных операций. Студенты стали более ригидными, беспокойными и не организованными в своей мыслительной деятельности в отличие от контрольной группы.

Очень хочется отметить, что это оценивание, переживаемое группой как что-то несущее угрозу, очень сходно во многих случаях с оцениванием в наших школах и институтах, проводимым под видом обучения. Но в данный момент важно, что мы действительно знаем, как создать условия, приводящие к менее эффективному выполнению сложных интеллектуальных заданий.

Мы многое знаем о том, как создать условия для влияния на реакцию покупателя и (или) общественное мнение.

Я думаю, что это не нужно подтверждать научными исследованиями. Я отсылаю вас к разделу рекламы в любом журнале, к развлекательным программам на телевидении и их рейтингу популярности, к фирме экспертов по общественной информации и к увеличивающемуся объему продажи товаров какой-либо фирмы с хорошо продуманными рекламными объявлениями.

Мы знаем, как воздействовать на покупателей путем создания условий, обеспечивающих удовлетворение не сознаваемых ими потребностей, которые мы смогли определить.

Было показано, что некоторые женщины, которые не покупают растворимый кофе, потому что им "не нравится его запах", на самом деле не любят его на подсознательном уровне, потому что он ассоциируется у них с плохой хозяйкой – ленивой и расточительной (Haire, M. Projective techniques in marketing research. J. Marketing, April 1950, 14, 649-656). Исследования такого рода, основанные на использовании проективных методов и "глубинных" интервью, привели к организации торговли, обращенной к неосознаваемым мотивам человека – его неосознаваемым сексуальным и агрессивным желаниям, стремлению к зависимости или, как в данном случае, желанию получить одобрение.

Эти примеры исследований демонстрируют часть наших потенциальных возможностей влиять на поведение группы или управлять ею. Если у нас будет сила и власть для того, чтобы создать необходимые условия, то за ними последует предсказанное поведение. Нет сомнения в том, что как сами исследования, так и их методика в настоящее время не отличаются изяществом, но со временем они усовершенствуются.

Условия, оказывающие определенное влияние на человека

Возможно, еще большее впечатление, чем наши знания о группах, могут произвести знания об условиях, вызывающих определенные формы поведения у отдельного человека. Именно возможность научного предсказания и управления индивидуальным поведением больше всего затрагивает интересы каждого из нас. Давайте снова обратимся к фрагментам наших знаний об этом.

Мы знаем, как создать условия, при которых многие индивиды будут считать правильными утверждения, противоречащие их ощущениям.

Они будут, например, утверждать, что рисунок А занимает большую площадь, чем рисунок В, хотя их ощущения ясно указывают на то, что верно противоположное суждение. Экспериментальное исследование Аша (Asch, Solomon E. Social Psyhology. New York: Prentice-Hall, 1952, 450-483), позднее усовершенствованное Кратчфилдом (Crutchfield, Richard S. Conformity and character. Amer. Psychol., 1955, 10, 191 – 198), показывает, что когда индивид верит, что все остальные члены группы видят, что А больше В, он склонен согласиться с этим мнением. Во многих случаях он делает это с полной уверенностью, что предыдущее заявление было ошибкой.

Мы можем не только предположить, что определенный процент людей при этом поддастся и не поверит своим собственным ощущениям, но более того, Кратчфилд выявил качества личности таких людей и с помощью методик отбора смог сформировать группу, почти все члены которой уступали давлению, то есть проявляли конформность.

Мы знаем, как добиться изменения мнения индивида в нужном направлении, при этом индивид не осознает стимулов, вызвавших изменение его мнения.

Смит, Спенс и Клейн (Smith, G.J.W., Spence, D.P., and Klein, G.S. Subliminal effects of verbal stimuli, Jour. Abn. & Soc. Psychol., 1959, 59, 167-176) проецировали на экран неподвижное, лишенное выражения изображение лица человека и просили испытуемых отметить, как меняется выражение лица на портрете. Затем время от времени на экран проецировалось слово "сердитый", причем время предъявления было настолько коротким, что испытуемые не сознавали, что видели слово. Тем не менее они были склонны считать, что лицо становится более сердитым. Когда на экран точно так же проецировалось слово "счастливый", участники были склонны считать, что лицо становится более радостным. Таким образом, на них оказывали влияние стимулы, регистрируемые на подсознательном уровне, стимулы, которые не сознавались и не могли быть осознаны человеком.

Мы знаем, как влиять на психологическое настроение, ценности, поведение, используя медикаменты.

Для иллюстрации перейдем в быстро развивающуюся пограничную область между химией и психологией. Диапазон и глубина наших знаний в этой области поразительны: от средств, не дающих заснуть за рулем или во время учебы, до так называемой "сыворотки правды", которая снижает психологическую защиту индивида, и до лечения лекарствами, используемыми в настоящее время в психиатрических больницах. Все больше усилий тратится на то, чтобы найти препараты с более определенными свойствами – препарат для того, чтобы вернуть энергию человеку в депрессии или успокоить возбуждение и т.п. По некоторым данным, лекарственные средства давались солдатам перед боем, чтобы они не испытывали страха. Торговые названия некоторых транквилизаторов уже внедрились в наш язык и даже в комиксы. Хотя многое в этой области еще остается неизвестным, доктор Скиннер из Гарварда считает, что "в недалеком будущем желательное состояние мотивации и эмоций в повседневной жизни будет достигаться с помощью медикаментов" (Skinner, B.F. The control of human behavior. Transactions New York Acad. Science, Series II, Vol. 17, No. 7, May 1955, 547-551). Хотя это кажется некоторым преувеличением, его предсказание может частично оправдаться.

Мы знаем, как создать условия, вызывающие отчетливые галлюцинации и другие реакции у абсолютно нормального человека в состоянии бодрствования.

Такие данные явились неожиданным побочным результатом исследований в МакГилловском университете (Beston, W.H., Woodburn Heron, and Т.Н.Scott. Effects of decreased variation in the sensory environment. Canadian J. Psychol., 1954, 8, 70-76). Было обнаружено, что если отключить или заглушить все каналы, принимающие сенсорные сигналы, у человека появляются аномальные реакции. Если испытуемые с нормальным состоянием здоровья лежат неподвижно, чтобы уменьшить поступление кинестетической информации, в звуконепроницаемом боксе с полупроницаемыми очками на глазах, делающими невозможным зрительное восприятие, в тихой камере с поролоновыми заглушающими звуки наушниками и манжетами на руках, не допускающими касания, то через сорок восемь часов у большинства испытуемых отмечаются галлюцинации и странные идеи, имеющие некоторое сходство с бредом больных психозом. Каковы были бы результаты более длительного сенсорного голода, остается неизвестным, поскольку этот опыт показался таким потенциально опасным, что экспериментаторы не захотели его продолжить.

Мы знаем, как использовать слова самого человека, чтобы раскрыть все тревожащие его области опыта.

Камерон (Cameron, D.E. Psychic driving. Am. J. Psychiat, 1956, 112, 502-509) и его коллеги брали из записанных на пленку психотерапевтических бесед короткие утверждения пациента, которые, казалось, имеют существенное отношение к глубинным источникам заболевания. Такое короткое утверждение затем закольцовывалось на магнитной ленте так, что его можно было прослушивать снова и снова. Когда пациент слышал свои собственные полные смысла слова еще и еще раз, эффект был очень сильным. После двадцатого или тридцатого повторения пациент часто просил остановить пленку. Кажется очевидным, что эти слова проникают через психологическую защиту и ведут к открытию для индивида психического опыта, связанного с этим утверждением. Например, женщина, чувствующая свою неадекватность и имеющая сложности в браке, во время одной беседы говорила о своей матери: "Вот чего я не могу понять – так это то, что можно ударить маленького ребенка". Это предложение, записанное на пленку, воспроизводили снова и снова, что вызвало у нее чувство беспокойства и страха и открыло для нее все ее чувства, связанные с матерью. Это помогло ей понять, что "моя неуверенность в том, что моя мать не ударит меня, привела к тому, что я не доверяю никому". Это очень простой пример, показывающий возможности этого метода, который может не только приносить пользу, но и приводить к опасным расстройствам, если он слишком глубоко или резко нарушает психологическую защиту.

Нам известны определенные отношения, которые, будучи созданными консультантом или терапевтом, могут привести к определенным полезным изменениям в личности и поведении клиента.

Это утверждение подтверждают недавно завершенные нами исследования в области психотерапии.

 

1. Rogers, Carl R., Client-Centered Therapy. Boston: Houghton Mifflin Co., 1951.
2. Rogers, Carl R., and Rosalind F.Dymond (Eds.). Psychotherapy and personality change. University of Chicago Press, 1954.
3. Seeman, Julius, and Nathaniel J.Raskin. Research perspectives in client-centered therapy, in О. Н. Mowrer (Ed.). Phychotherapy: Theory and Research, Chapter 9. New York: Ronald Press, 1953.
4. Thetford, William N. An objective measure of frustration tolerance in evaluating psychotherapy, in W. Wolff (Ed.). Success in psychotherapy, Chapter 2. New York: Grune & Stratton, 1952.

 

Очень кратко результаты этих исследований могут быть изложены следующим образом.

Если терапевт устанавливает отношения, в которых проявляет себя а) искренним, внутренне последовательным, b) принимающим, воспринимающим клиента как достойного человека, с) относящимся к внутреннему миру эмоций и отношений клиента с сочувствием и пониманием, то клиент изменяется определенным образом. Вот некоторые из этих изменений: клиент становится а) более реалистичным в восприятии себя, b) более уверенным и целенаправленным, с) у него повышается самооценка, d) менее склонным к подавлению элементов своего опыта, е) становится более зрелым, социализированным и адаптивным в своем поведении, f) менее подвержен стрессу и более быстро восстанавливается после него, g) в своей личности проявляет себе как здоровый, цельный, хорошо функционирующий человек. Такие изменения не отмечаются в контрольной группе и тесно связаны с включением клиента в психотерапевтические отношения.

Мы знаем, как разрушить структуру личности человека, подорвав его уверенность в себе, разрушив его представления о себе и сделав зависимым от другого человека.

Тщательное изучение Хинкле и Вулфом (Hinkle, L.E., and H.G.Wolff. Communist interrogation and indoctrination of "Enemies of the State". Analysis of methods used by the Communist State Police. Arch. Neurol. Psychiat., 1956, 20, 115-174) методов допросов заключенных коммунистами, в частности в коммунистическом Китае, дает достаточно подробную картину процесса, широко известного как "промывание мозгов". Их работа показывает, что там не используются какие-то новые или сверхъестественные методы. Большей частью это комбинация приемов, усовершенствованных на практике. В основном туда входят страшные приемы, противоположные кратко описанным выше психотерапевтическим условиям. Если подозреваемый изолирован и лишен общения длительное время, то его нужда в человеческих взаимоотношениях значительно возрастает. Следователь использует это, строя отношения, в которых он не принимает узника и делает все, что может, чтобы вызвать у него чувство вины, беспокойства и конфликта. Он проявляет расположение к заключенному, только если тот "сотрудничает", соглашаясь смотреть на события глазами следователя. Он полностью отвергает личную точку зрения заключенного или его собственное восприятие событий. Постепенно нужда в признании заставляет заключенного считать полуправду правдой до тех пор, пока мало-помалу он не откажется от собственного взгляда на себя и на свое поведение и не примет точку зрения следователя. Он в значительной мере деморализуется и уничтожается как личность и становится марионеткой в руках следователя. Теперь он готов "признаться", что он враг государства и совершил разные преступные действия, которых он либо не совершал, либо на самом деле они имели совсем другое значение.

В определенном смысле неверно описывать эти методы как продукт наук о поведении. Они были созданы русской и китайской полицией, а не учеными. И все-таки я останавливаюсь на них здесь, так как это дает ясное представление о том, что эти грубые методы можно сделать значительно более эффективными за счет научных знаний, которыми мы сейчас располагаем. Короче, наши знания о том, как можно изменить личность и поведение, могут использоваться как для созидания, так и для разрушения личности.

Условия, оказывающие определенное влияние на животных

Возможно, я уже сумел представить достаточно данных о значении, а часто и об устрашающей силе этого нового направления науки. Но прежде чем мы перейдем к последствиям всего этого, мне бы хотелось сделать еще один шаг вперед и остановиться на некоторой информации, которая касается поведения животных. Мое собственное знакомство с этим материалом более чем скромное, но я хочу выделить три интересных исследования и их результаты.

Мы знаем, как создать условия, в результате которых у маленьких утят появляется прочная привязанность, например, к старому башмаку.

Хесс (Hess, E.H. An experimental analysis of imprinting – a form of learning. Unpublished manuscript, 1955) исследовал феномен "импринтинга", впервые изучавшийся в Европе. Он показал, что, например, у птенцов дикой утки существует некоторый критический временной период – с 13-го до 17-го часа после появления их на свет, – когда утенок привязывается к любому предмету, который оказывается у него перед глазами. Чем труднее ему следовать за этим предметом, тем сильнее бывает привязанность. Конечно, обычно это приводит к формированию привязанности к матери-утке, но утенок может так же легко проявить прочную привязанность к любому объекту – к подсадной утке, человеку или, как я уже говорил, к старому ботинку. Существует ли подобная тенденция у ребенка? Это можно только предполагать.

Мы знаем, как устранить у крысы ощущение сильного специфического страха с помощью электроконвульсивного шока.

Хант и Брейди (Hunt, H.F., and J.V.Brady. Some effects of electro-convulsive shock on a conditioned emotional response ("anxiety"). J. Compar. & Physiol. Psychol., 1951, 44, 88-98) сначала учили испытывающих жажду крыс получать воду, нажимая на рычаг. Крысы легко делали это много раз, находясь в особой экспериментальной клетке. Когда этот навык был хорошо закреплен, вырабатывался условный страх на щелкающий звук, предшествующий слабому болезненному удару электрическим током. Через некоторое время у крыс появилась сильная реакция страха, они переставали нажимать на рычаг при любом щелчке, хотя за ним и не следовал какой-либо болевой раздражитель. Однако эта условная реакция страха почти полностью исчезала после серии электроконвульсивных ударов током. После этого животные не проявляли страха и свободно нажимали на рычаг, даже когда раздавались щелчки. Авторы очень осторожно подходят к выводам из своих результатов, но общее сходство с шоковой терапией, применяемой у людей, очевидно.

Мы знаем, как научить голубей направлять к заранее определенной цели боевую ракету.

Занимательный отчет Скиннера (Pigeons in a Pelican. Amer. Psychol., 1960, 15, 28-31) о таком исследовании во время войны – только один из множества впечатляющих примеров возможностей так называемого "оперантного обусловливания" ("Оперантное обусловливание" – термин, введенный американским психологом Б.Ф. Скиннером для обозначения особого пути образования условного рефлекса. При оперантном обусловливании животное сначала производит какое-нибудь движение (непреднамеренное или вызванное экспериментатором), а затем получает подкрепление (например, в виде пищи). – Прим. ред.).

Он брал голубей и формировал их поведение при клевании, поощряя их каждый раз, когда они подходили и клевали или сам предмет, выбранный экспериментатором, или место рядом с ним. Таким образом, он мог взять карту иностранного города и постепенно учить голубей клевать только на том ее участке, где были изображены какие-то важные промышленные предприятия – например, авиазавод. Или он мог научить их клевать только изображения морских кораблей определенного типа. Затем было уже делом техники, хотя, я уверен, и очень сложным, использовать их клевки для поддержания курса ракеты. Поместив двух-трех голубей в модель носовой части ракеты, он смог продемонстрировать, что, как бы она ни меняла курс, голуби возвращали ее к "цели" своими клевками.

Отвечая на вопрос, который, я уверен, у вас возник, я должен сказать: "Нет, это никогда не использовалось в вооружении из-за неожиданно быстрого развития электронных приборов. Но нет сомнения в том, что это сработало бы".

Скиннер сумел научить голубей играть, например, в пинг-понг, и он со своими коллегами смог развить многие сложные формы поведения у животных, которые кажутся "осмысленными" и "целесообразными". Все они основаны на одном общем принципе. Животное получает положительное подкрепление – небольшую награду – за любое поведение, которое в какой-то мере способствует достижению цели, поставленной исследователем. Вначале, возможно, это очень несовершенные действия, которые лишь в целом соответствуют желаемому направлению. Но поведение "совершенствуется" все больше и больше – становится более тонким, точным, определенным набором заданных действий. Из огромного поведенческого репертуара организма эти формы поведения подкрепляются со все усиливающейся избирательностью, что служит достижению конкретной цели исследователя.

Эксперименты с людьми имеют несколько менее определенные результаты, но было показано, что с помощью такого "оперантного обусловливания" (например, если экспериментатор кивает головой) можно добиться у испытуемого увеличения количества существительных во множественном числе или предложений, выражающих его личное мнение, причем он не будет сознавать причину этих изменений в своем поведении. По мнению Скиннера, в большинстве своем наше поведение есть результат такого "оперантного обусловливания", часто не осознаваемого обоими участниками. Он хотел бы сделать его осознаваемым и целенаправленным и таким образом управлять поведением.

Мы знаем, как доставить животным наиболее полное удовлетворение с помощью одной только электростимуляции.

Оулдс (Olds, J. A physiological study of reward. – In: McClelland, D.С. (Ed.). Studies in Motivation. New York: Appleton-Century-Crofts, 1955, 134-143) обнаружил, что можно имплантировать крошечные электроды в септальные участки мозга лабораторных крыс. Когда одно из животных нажимает рычаг в своей клетке, через эти электроды проходит слабый электрический ток. Это вызывает настолько приятные ощущения, что животное без конца нажимает на рычаг, часто доводя себя до изнеможения. Какова бы ни была субъективная природа этих ощущений, они, казалось, вызывают настолько сильное удовлетворение, что животное предпочитает их остальным видам деятельности. Я не буду рассуждать ни о том, как этот опыт может быть применим к людям, ни о том, каковы в этом случае могут быть последствия.

Общая картина и ее последствия

Я надеюсь, что эти многочисленные примеры наполнят конкретным смыслом мое утверждение о том, что науки о поведении быстро шагают в плане понимания, предсказания и управления поведением. Мы хорошо знаем, как выбрать людей, которые будут себя вести определенным образом, как создать условия в группах, которые приведут к различным предсказуемым формам группового поведения, как создать условия, которые приведут к определенному поведению у отдельного человека, – а в случаях с животными наши возможности понимать, предсказывать и управлять еще более значительны и, по-видимому, предвосхищают наши дальнейшие шаги в отношении человека.

Если мы с вами реагируем одинаково, вы поймете, что некоторые стороны нарисованной мною картины вызывают глубокий страх. Несмотря на молодость этой науки и множество нераскрытых тайн, даже имеющиеся в настоящее время знания предоставляют страшные возможности. Вообразим, что какой-то человек или группа располагают и знаниями, и средствами для их применения с определенной целью. Люди могут быть разделены на лидеров и их последователей. Люди могут развиваться, становиться сильнее, совершенствоваться. Вместе с тем они могут быть ослаблены и разрушены. Могут быть выявлены зачинщики конфликтов, и могут быть приняты меры, прежде чем они себя проявят. Моральная обстановка в коллективе может быть улучшена или ухудшена. Может быть оказано влияние на поведение путем воздействия на мотивы, неосознаваемые индивидом. Возможность манипулирования достигнет кошмарного уровня. Очевидно, это безумная фантазия, но это вполне вероятная фантазия. Возможно, это делает понятным, почему Роберт Оппенгеймер, один из самых талантливых наших ученых-естественников, спустился с вершин физики и, основываясь на своем опыте в этой области, предостерегал о том, что существует сходство между физикой и психологией, и одна их общая черта состоит в том, что их "прогресс создает большие проблемы в принятии решений в общественной сфере. В последнее десятилетие физики много шумят о своих успехах. Но может наступить время, когда психология накопит серьезный объективный фонд знаний о человеческих чувствах и поведении, и тогда возможность управления ими станет реальной, что создаст гораздо более серьезные проблемы, чем какие-либо проблемы физиков" (Oppenheimer, R. Analogy in science. Amer. Psychol., 1956, 11, 127-135).

Некоторым из вас может показаться, что я почему-то считаю проблему более серьезной, чем она есть. Вы вправе сказать, что только очень немногие из рассмотренных мной научных данных применялись на самом деле так, чтобы они оказали существенное влияние на общество, и что большей частью эти исследования важны для ученых, но практически незначительно влияют на нашу культуру.

Я вполне согласен с последним утверждением. В настоящее время науки о поведении находятся примерно на такой же ступени развития, как физика несколько поколений тому назад. В качестве примера того, что я имею в виду, может служить дискуссия, происходившая примерно в 1900 году по поводу полета машины, которая тяжелее воздуха. Аэронавтика как наука была недостаточно развита и не была застрахована от ошибок, поэтому, хотя некоторые результаты говорили о положительном ответе, можно было найти исследования с отрицательным ответом. Наиболее важно то, что народ не верил, что эта наука имеет какое-то значение или может существенно повлиять на культуру. Люди предпочитали полагаться на здравый смысл, который подсказывал им, что человек ни за что не сможет летать на штуковине тяжелее, чем воздух.

Сравните отношение народа к аэронавтике в то время и в данный момент. Несколько лет назад нам сообщили, что, согласно научному прогнозу, мы запустим в космос спутник. Это была совершенно фантастическая идея. Но вера в естественные науки была уже столь глубока, что ни один человек не выразил недоверия. Народ задал единственный вопрос: "Когда?"

Есть все основания считать, что такой же ход событий будет иметь место и в случае наук о поведении. Сначала народ будет игнорировать или смотреть на научные открытия с недоверием, затем, когда он поймет, что наука заслуживает больше доверия, чем здравый смысл, то начнет использовать их. Широкомасштабное применение научных знаний требует огромных затрат, поэтому в науку устремятся люди, будут вложены огромные деньги, и в конце концов развитие науки пойдет вверх по спирали со все возрастающей скоростью. Весьма вероятно, что этот ход событий можно будет наблюдать и в науках о поведении. И хотя сегодня открытия этих наук еще не находят широкого применения, очень похоже, что они будут широко использованы завтра.

Вопросы

Создав науку огромной потенциальной важности, мы получили орудие, в сравнении с социальной силой которого атомная энергия кажется слабой. И нет сомнения, что вопросы, возникающие при ее развитии, будут вопросами жизненной важности для нашего и будущих поколений. Давайте посмотрим на некоторые из этих вопросов.

• Как мы будем использовать мощь этой новой науки?
• Что произойдет в этом дивном новом мире с личностью человека?
• Кто будет обладать властью, чтобы использовать эти новые знания?
• С каким результатом, или с какой целью, или для осуществления каких ценностей будут использованы эти новые знания?

Я постараюсь начать рассмотрение этих вопросов в следующей лекции.