Нагота родителей и дети

Человеческое тело не не­сет в себе ничего постыдного или позорного; отношение к каким-то его частям как к «сраму», «стыду» - пережиток, доставшийся нам в наследство от религиозного мировоззрения. Конечно же, правильное воспитание детей включает и воспитание уважения к человеческому телу, формирование умения видеть его красоту и совершенство.

Начнем с вопроса о совместных купаниях обнаженными. В какой степени на пляже надо скрывать свое тело и надо ли вообще скрывать - вопрос прежде всего культурно-исторический. В начале прошлого века выражение «пляжный костюм» имело буквальный смысл. Мужчина носил трико наподобие того, кото­рое надевают борцы, только более закрытое; женщина одевалась в мини-платье. Современные пляжные принадлежности минимально при­крывают тело и в зависимости от моды могут становиться почти символическими. В некоторых евро­пейских странах существуют пля­жи, где мужчины, женщины, дети купаются обнаженными. У нас в стране в тридцатых годах существовали мужские и женские пляжи, где люди купались обнаженными, причем эти пляжи часто разделя­лись лишь символической границей.

Таким образом, то, в какой ме­ре человек одет на пляже, - это во многом дело традиции, это за­висит от места, времени, всей си­стемы культурных норм и приня­тых этических стереотипов. Тради­ции могут быть прогрессивными и устаревшими, более или менее удобными для человека, но всякая традиция требует к себе уважения. Человек, действующий в рамках традиции, защищен. Так, на пля­же, где все купаются обнажен­ными, каждый защищен и от осуждения, и от невежливого раз­глядывания.

Тот, кто пренебрегает стойкой традицией - вне зависимости от того, что это за традиция и поче­му он так делает, - бросает вызов другим, тем, кто верит, что тради­ция несет в себе единственно правильный способ поведения. Пренебрежение традицией, какая бы она ни была,- знак неуважения к тем, кто ее придерживается. На нарушение традиции можно идти сознательно - если считаешь ее пережиточной, вредной, но нель­зя прививать ребенку «автоматическое» пренебрежение к традиции.

В этом смысле в семейном ку­пании обнаженными в «безлюд­ном месте» или в совместном по­сещении сауны нет чего-то предо­судительного - это частное дело семьи, ее традиции. Важно только, чтобы дети понимали границы этой семейной традиции, осознавали тот факт, что другие люди придерживаются иных, бо­лее строгих норм стыдливости и это не означает, что они - «дура­ки», «невежды». Другими словами, частные семейные традиции не должны быть основанием для про­явления неуважения к другим лю­дям, с которыми бок о бок жи­вет семья, к тем традициям, ко­торых эти люди придерживаются.

К сожалению, в письме не упо­минается отец семейства и непо­нятно, какое участие он принима­ет в этих семейных проблемах и живет ли вообще с семьей. Дело в том, что присутствие или отсутствие отца существенно меняет дело.

Уже трехлетние дети, хотя и не понимают значения половых различий, приобретают способность чувствовать и вести себя в соответствии со своим полом. «Переделать» половую принадлежность ребенка путем воспитания практически невозможно.

Позднее, с шести-семи лет, ребенок начинает сознавать необратимость своей половой принадлежности, обращает внимание на признаки половых различий. Хотя в вопросе формирования полового самосознания многое еще не ясно, все же важность для ребенка в этом возрасте образцов мужественности и женственности несомненна.

Ребенок в 10-11 лет в общих чертах знает, в чем состоят анатомо-физиологические отличия мужчин и женщин. Однако для него становится существенным иной вопрос - насколько он сам соответствует своему полу. У мальчика есть возможность почувствовать и воспринять свое сходство с мужчиной-отцом и отличие от женщин: сестры и матери. Если же рядом мужчины нет, то единственными близкими людьми, с которыми мальчик невольно отождествляет себя, на которых чувствует себя похожим, оказываются женщины. А это может осложнить его развитие как мужчины.

Коснемся еще одного момента, проблемы «бытовой» наготы. Если вновь взглянуть на этот вопрос в культурно-историческом аспекте, то легко можно заметить, что «пляжная» и «бытовая» нагота имеют совершенно различный смысл в нашей культуре. Действительно, никого не удивляет тот факт, что два незнакомых человека разного пола, которые только что на пляже были полуголыми, стесняются остаться в помещении друг перед другом в белье. Тем более они постесняются оказаться обнаженными. Можно сказать, что в нашей культуре существует правило, согласно которому два человека могут быть наедине обнаженными только в трех случаях: если они принадлежат к одному и тому же полу; если они принадлежат к разным полам, но находятся в интимных отношениях; если их нагота вызвана экстремальной ситуацией, не зависящей от их воли. Во всех остальных случаях люди должны избегать одновременной наготы.

Действительно, больной может быть обнаженным, но зато врач или медсестра одеты в униформу, подчеркивающую их «бесполый» статус. Натурщик или натурщица могут быть обнаженными в студии художника, который, конечно же, одет и работает, рисует. На пляже незнакомые люди не бывают наедине друг с другом.

Отношения между кровными родственниками не представляют исключения. Мать права, не делая проблемы из того, что сын случайно застал ее обнаженной, однако она не должна вести себя так, будто ее нагота в присутствии сына естественна. То же самое можно сказать и про отношения подростков - брата и сестры. Если же это правило не соблюдается и нагота не вызвана какими-то экстремальными условиями (ведь даже живя в одной комнате, можно отвернуться, пока другой переодевается), то мальчик оказывается перед выбором: либо он невзаправдашний мужчина, а «отчасти женщина» и поэтому его не стесняются, либо он находится в каких-то особых отношениях с матерью или сестрой. Ни то ни другое не будет способствовать становлению его полового самосознания. Точно так же обстоит дело, если речь идет о девочке и соответствующем поведении отца или брата.

​Когда человек отступает от заведенного порядка вещей, от какой-то принятой нормы или традиции, то возникает вопрос: зачем он это делает? Этот вопрос должен возникнуть прежде всего у самого этого человека, который строит свое поведение несколько необычным, необщепринятым способом. Действительно ли за случайно неприкрытой дверью ванной комнаты, совместной баней и «голым» пляжем стоит педагогическая убежденность в том, что среди членов одной семьи нет места стыдливости? Или к этой убежденности примешано также и честолюбивое желание показать своему сыну, какое совершенное тело у его матери, сформировать, так сказать, образец на будущее? Этим вопросом мы вовсе не хотим поставить под сомнение помыслы и намерения автора письма, написанного, как нам кажется, очень искренне и искренним человеком. Хочется лишь подчеркнуть, как важно для родителей понять мотивы собственного поведения в отношении к ребенку, - это порой оказывается гораздо важнее для дела воспитания, нежели знание любых педагогических «рецептов».